Все виды человеческого счастья, даже грозное боевое счастье, — удел молодости. Победа всё-таки женщина.
Когда человек задумывается, людям кажется, что он знает что-то, чего не знают другие.
Все виды человеческого счастья, даже грозное боевое счастье, — удел молодости. Победа всё-таки женщина.
Когда человек задумывается, людям кажется, что он знает что-то, чего не знают другие.
Суровые люди — несчастные люди: их судят по поступкам и осуждают, а если бы заглянули в их душу, быть может, все они были бы оправданы.
Когда виновный признаёт свою вину, он спасает единственное, что стоит спасать — свою честь.
Добрый поступок может оказаться дурным поступком. Кто спасает волка — убивает ягнят. Кто выхаживает коршуна с подбитым крылом, тот сам оттачивает его когти.
(Хороший поступок может оказаться дурным. Кто спасает волка – губит овец. Кто вылечит подбитое крыло коршуна – отвечает за его когти.)
Страшно смотреть, когда горит дворец, но когда горит лачуга, сердце сжимается еще больней. Охваченная огнем хижина бедняка — что может быть ужасней!
Напрасно вы меня спасли, я на вас в обиде. Лучше бы мне умереть, тогда бы я хоть оттуда видела их. Знала бы, где они. Они бы меня не видели, но я бы все время была с ними. Мертвая я бы им стала заступницей.
У революции есть враг — отживший мир, и она безжалостна к нему, как хирург безжалостен к своему врагу — гангрене. Революция истребляет королевскую власть в лице короля, аристократию — в лице дворянина, деспотизм — в лице военных властей, суеверие — в лице священника, варварство — в лице судей. Одним словом, истребляет все, что именуется тиранией, в лице каждого, кто является тираном. Операция мучительная, но революция делает ее твердой рукой. И у тебя хватает духу требовать от нее пощады гнойной язве, отравляющей весь общественный организм!.. Нет, она тебя не послушается. Она крепко держит в своих сильных руках наше гнусное прошлое и прикончит его. На теле цивилизации она сделает глубокий надрез, который оздоровит человечество... Вам больно, говорите вы? Да, больно, без этого нельзя. А долго ли еще будет больно? Пока не кончится операция. Зато потом вы будете жить. Революция отсекает старый мир, а при этом кровотечение неизбежно. Наш девяносто третий год — год кровотечения.
Высшее счастье жизни — это уверенность в том, что вас любят: любят ради вас самих, вернее сказать — любят вопреки вам...