Когда твой дом рухнул, нужно строить новый, а не склеивать обломки.
Я чувствую то же самое, что, должно быть, чувствует птица, когда наступает осень, и она знает... каким-то образом просто знает, что должна лететь домой. Это инстинкт... и, если на то пошло, я верю, что инстинкт — железный скелет под всеми нашими идеями о свободе воли.
«Почему?» — вот по-настоящему мужской вопрос. Его диктуют представления о мужественности, возобладавшие в конце двадцатого века. «Я хочу знать, почему ты это сделала». Как будто я машина с неисправным клапаном или робот, у которого перегорели клеммы, и он теперь готовит бифштекс на завтрак, а яичницу — на ужин. Быть может, женщины сходят с ума вовсе не от сексуальных проблем, а из-за этого вот прямого мужского «почему?».
Прошлое, как и шкаф: не следует залезать слишком глубоко. Там всегда может прятаться монстр, готовый укусить тебя.
Тоска по дому — это не всегда то смутное, ностальгическое и даже прекрасное чувство, каким мы его себе привыкли представлять. Оно может быть острым, как нож, и превращаться в болезнь не в переносном, а в прямом смысле. Оно может изменить взгляды человека на жизнь. Лица на улице становятся для него не безразличными, а отталкивающими и даже злорадными. Тоска по дому — это настоящая болезнь, боль вырванного с корнем растения.
Теперь переезжают намного чаще, чем раньше.., раньше место для дома выбирали на всю жизнь.
Дом — это смотреть, как восходит луна над бескрайней сонной землей, и иметь кого-то, кого ты можешь подозвать к окну, чтобы взглянуть на все это.
Он чувствовал подъем, который ощущал всякий раз, когда рвал старые связи и уезжал в другое место. В такие моменты он чувствовал себя почти что новорожденным, владеющим величайшей в мире свободой — свободой менять свою жизнь.
Мир полон монстров, и они всегда, в любую минуту, могут наброситься на безвинных и беспомощных.
Cлайд с цитатой