Куджо

Он чувствовал подъем, который ощущал всякий раз, когда рвал старые связи и уезжал в другое место. В такие моменты он чувствовал себя почти что новорожденным, владеющим величайшей в мире свободой — свободой менять свою жизнь.

— Из всех твоих привычек, — сказал, Вик, — самой худшей мне кажется разгуливать в подштанниках.

— Поглядите на него! — воскликнул Роджер. — Мужику тридцать два года, а он все еще называет трусы подштанниками.

— Ну и что?

— Да так... Ты бы еще сказал «панталоны».

Ты ничего не знаешь о пустоте, Вик. Ты мужчина, и ты работаешь. Мужчины работают, а женщины сидят дома и слушают, как снаружи воет ветер. Иногда кажется, что он воет внутри, понимаешь?

Я вам скажу, чтоб знали вы

И помнили всегда,

Что есть и у собак свой рай,

И он ушёл туда.

Он подумал, как по-дурацки устроены человеческие отношения, сколько приходится вкладывать труда и сил для получения самой скромной отдачи. И как легко все разрушить. Между ними протягивалось много нитей, и, конечно же, далеко не все из них были порваны. Если постараться...

Конечно, он подозревал. Но подозрение — не знание.

Когда тебя не слушают, остается только кричать.

Часто вы делаете то, что считаете нужным, но хоть убей не можете объяснить, зачем вы это сделали.

Никто уже не помнил, что он всегда старался быть хорошим псом и слушался Хозяина, Хозяйку и Мальчика. Он умер бы за них, если понадобилось. Он никогда не хотел никого убивать. Им просто овладело нечто — судьба, или рок, или просто болезнь, называемая бешенством. Его желания никто не спрашивал.

Из будущего можно убежать только в одно место — в прошлое.