Он был не просто Звездой её жизни. Он был Вселенной, полной звёзд.
Глаза большие, яркие, ясные, влажно сияли, румянец был природный — это под самой кожей пульсировала кровь, нагнетаемая ударами молодого, крепкого сердца. Вся она трепетала, казалось, на последней грани детства: без малого восемнадцать — уже почти расцвела, но еще в утренней росе.
Хоть наша история на этом завершилась, но поэт не ушел, ведь его монумент несокрушим, ибо не из камня он воздвигнут, но из его стихов. И о нем будут помнить, покуда слова рождаются дыханием, а дыхание — самой жизнью.
Ваш разум пуст, как молодой месяц. Должно быть, что-то вычистило его, прошлось по углам, выскребло коридоры. Пустота даже... даже уютна.
Есть у апачей старинная легенда, вот как они её рассказывают. Однажды, ехал по прерии всадник и увидел грифа из тех, что в Аризоне называют стервятниками. Эй, — говорит грифу человек, — Как ты здесь очутился, старый стервятник? Я видел тебя над Хедлибергом и мне вовсе не хотелось с тобой встречаться. Потому то, я и свернул в сторону от города. И сказал тогда старый стервятник: «Что же здесь странного? Я только пролетал над городом, а летел сюда. Чтоб дождаться тебя здесь...»
Для них она Богиня всего женственного, всего самого недоступного, всего самого порочного.
И там, где хребет Алатау
Особенно тонок,
Выпирая наружу
Белой костью снегов,
Встречает гостей тишиною ребенок
С янтарными пятнами вместо зрачков.
Cлайд с цитатой