Отрезание руки по-прежнему считается нападением.
Значит, доктор Хэнк считает дневник — лекарством от всех болезней.
Отрезание руки по-прежнему считается нападением.
Конечно, она была не одна. Она была лишь частичкой растущей силы, но именно она стала символом. Трудно думать о куче вещей одновременно, поэтому придумывать символы для них это важно.
— Вся моя жизнь чувствуется как погоня за чем-то, что продолжает отдаляться, пока я остаюсь в том же самом месте... И, я полагаю, соседство сейчас играет важную роль.
— Хм. Со-се-дство. Вместе застряли в подвале, опять. Этот безумный, старый подвал мы зовём жизнью, Беатрис.
— Спасибо, это воодушеволяет.
— Слыхал, что всего несколько разведчиков Цветочного холма это учудили. Они довольно сильны. Атаковать в открытую было бы глупо!
— Ха, да мы легко разделаемся с этими проходимцами!
— Молчать! Цветочный холм словно каштан: на поверхности нас ждёт колючая кожура, а под ней сладкий плод. Именно поэтому нам нужно захватить того, кто знает все подземные ходы как свои пять пальцев. Они его хватятся, но с петлёй на шее хвататься уже будет не за что!
— Надолго я вырубилась?
— Секунд на пять.
— Странно. Время словно обрывки.
— Эта вселенная полна тайн.
Мы не чудовища. Мы пошли на это потому, что любим наш родной город. Пока мы это делаем, Поссум Спрингс жив. Всё может наладиться. Однажды, эти шахты загудят снова, запыхтят старые мельницы. Вы, дети, не понимаете, что... Мы потеряли основы нашего мира. Раньше, вы бы обеспечивали свою семью, купили бы дом, а не раскладывали бы товары по полкам, в продуктовом. Больше детей уезжает, чем остаются... Здесь нет перспектив. Старики умирают, дома пустуют. Вы замечали это? Дома превратились в осыпавшиеся кучи дерева и штукатурки. Работа превратилась в рабство на стройке или в дыре под землёй. Но мы можем всё изменить. Вместе мы сможем вернуть всё на свои места, где больше не будет... Силуэтов.