Холодная комната стала теплой; я никуда не пропал,
Не завязывал, я уходил за опытом.
Когда-то что написано, стало кому-то близко —
Это согревало, и я снова брался за лист.
Холодная комната стала теплой; я никуда не пропал,
Не завязывал, я уходил за опытом.
Когда-то что написано, стало кому-то близко —
Это согревало, и я снова брался за лист.
Наша движуха, без названия и знамени,
Ты тоже движешь, а не едешь сверху, значит, ты с нами,
Значит ты свой, хотя бы на одну сотую.
Одни мотор заводят, другие катаются и фотают,
Мы запускаем сердце, город делает вдох.
Отгремят низы, растворится зал;
Быт в нас вцепится по одному.
Это как босым бегать по углям -
В книгах красочней, чем на яву;
Нет батальных сцен и лихих погонь
Только грязь с девяти до семи.
В этой кузнице молот и огонь
Смогут выковать нас людьми.
Никто за это ничего не обещал нам —
Был непомерно юный порыв, он и дал начало;
Годы неслись, мы наполняли смыслом.
Все становилось серьезней с каждым записанным.
Я стопорнулся на миг: распад — я один.
Горизонты поблекли. Ну все, куда там? Не гони.
Вокруг пестрили эталоны, мутили все стильно,
Глаза боялись, а руки делали что любили.
Вечно молодые равнодушны к возрасту;
Личностный рост будет значимей должности;
Объем возможности равен числу подходов;
Считаем летные часы, альбомы множим на годы.
Я — это стержень, несущая опора для мира,
Моя смерть — это блеф, что круто разрекламирован.
Тело в мясо, вражий запас патронов иссяк,
Но я продолжусь во всем, к чему притронулся.
Пальцами напишем «Хэппи-энд» на пыльном экране,
Небеса откроют ворота и нас с тобою не станет.
Все деньги мира не нужны, встанут на краю,
Если не следует родной улыбки в ответ на твою.