— Ты не боишься смерти?
— Я уже давно мертв.
— Ты не боишься смерти?
— Я уже давно мертв.
— Чего вы боитесь?
— Больше всего того, что жизнь стала слишком реальной, она утратила былую красоту, утратила безмятежность тех прежних дней, милых моему сердцу. Я не приспособлен жить в этом мире, а мир, которому я принадлежу — исчез с приходом войны. Я видел кровавое месиво из людей, снарядами рвало моих друзей на куски... Бог сохранил мне жизнь, но она для меня хуже смерти. В новом мире мне нет места и мне страшно.
Страх смерти — самый сильный из всех страхов. Ведь когда осознаешь, что конец близко, хватаешься за жизнь так, как никогда прежде.
Ага! Луизе дурно; в ней, я думал,
По языку судя, мужское сердце.
Но так-то — нежного слабей жестокий,
И страх живёт в душе, страстьми томимой!
У моря ночью, у моря ночью
Темно и страшно. Хрустит песок.
О, как мне больно у моря ночью.
Есть где-то счастье. Но путь далёк.
Я вижу звезды. Одна мне светит,
Других светлее и всех нежней.
Но если сердце её отметит, -
Она далёко, не быть мне с ней.
Я умираю у моря ночью,
Песок затянет, зальёт волна.
У моря ночью, у моря ночью
Меня полюбит лишь Смерть одна.
Твои привычки, возраст, личность, богатство или красота — всё это имеет значение только когда ты жив. Смерть обесценивает твое существование — именно это делает её такой беспощадной.
Даже смерть не казалась теперь такой уж страшной. В конце концов она придет ко всем. Зачем бояться её раньше времени?
В них не было ничего. Никакого выражения вообще. И в них не было даже жизни. Как будто подёрнутые какой-то мутной плёнкой, не мигая и не отрываясь, они смотрели на Владимира Сергеевича. . Никогда в жизни ему не было так страшно, как сейчас, когда он посмотрел в глаза ожившего трупа. А в том, что он смотрит в глаза трупа, Дегтярёв не усомнился ни на мгновение. В них было нечто, на что не должен смотреть человек, что ему не положено видеть.
Когда ей становится хуже, она чуть-чуть блекнет, и я боюсь, что однажды проснусь и не увижу её совсем.