…Жалость – прирожденная добродетель женщины, и добродетель, достойная всяческих похвал.
Одна согрешившая женщина – это слабенький редут. Но три спевшихся бесстыдницы – это уже неприступная крепость.
…Жалость – прирожденная добродетель женщины, и добродетель, достойная всяческих похвал.
Одна согрешившая женщина – это слабенький редут. Но три спевшихся бесстыдницы – это уже неприступная крепость.
«К чему? — вопрошал себя король. — Ради чего? Где мои победы? Где то, что могло бы пережить меня?»
Он вдруг почувствовал всю тщету своих деяний, почувствовал с такой ясностью, с какой думает об этом человек, охваченный мыслью о собственном конце и о предстоящем исчезновении всего сущего, как будто мир перестанет существовать с ним вместе.
Певучий голос придворной дамы терялся под сводами залы, слишком просторной, чтобы женщина могла здесь чувствовать себя счастливой.
Те препятствия, что придают особую прелесть рождающейся любви, становятся тяжкой обузой для любви, уже насчитывающей за собой три долгих года, и не редко ее убивает как раз то, что вызвало на свет.
…Кому надо, чтобы народ вообще имел свое мнение? Только вам, мессир де Мариньи, и по вполне понятным причинам. Полюбуйтесь, какие плоды принесла ваша прелестная выдумка – собирать горожан, мужичье, деревенщину, для того чтобы они, видите ли, одобряли решение короля! Что же удивительного, если народ вообразил, что ему все дозволено?
В лесной глуши он поговорил с человеком, и человек этот свободен и счастлив благодаря ему, Филиппу. Тяжелое бремя власти и прожитых лет сразу стало легким.
На этом Совете, участие в котором принимали два короля, один император, один вице-король, были осуждены на смерть два человека. Но ни на минуту никто не подумал, что речь идет о двух человеческих жизнях – речь шла лишь о двух принципах.
Приближенные и друзья томившихся в заточении принцесс спешили сплести невидимую сеть интриг, пустить в ход всё своё влияние, лишь бы отречься от вчерашней дружбы, которой они так кичились прежде. Задвигались, засновали челноки страха, честолюбия и притязаний, спеша затянуть, скрыть под новым узором грубо разорванную ткань.
… Как! Переплыть море, рисковать жизнью – и получить в награду за все лишь холодный кивок головы, словно ты простой слуга! Эти люди усвоили себе важные манеры, но все это чисто внешнее, а в сердце у них нет величия, они способны убить самую беззаветную преданность. Поэтому и не удивляйтесь, пожалуйста, что вас так мало любят и так часто предают.