Робер Артуа

— А вы все хорошеете, кузина, — сказал он.

— Не лгите так безбожно; откуда бы взяться красоте после двенадцатичасового пути, да еще по такой пыли? — возразила королева.

— Если человек любил ваш образ, лелеял его в памяти в течение многих недель, он не замечает пыли, он видит лишь ваши глаза.

Что отнюдь не доказывает их невинности, а свидетельствует лишь об их осторожности.

— Придется, видно, и мне понемножку привыкать к тюремной жизни, — сказал он тем шутливым тоном, каким и в наши дни говорят избалованные богатством люди, когда им приходится самим принести из кухни блюдо или вымыть тарелку.

…Жалость – прирожденная добродетель женщины, и добродетель, достойная всяческих похвал.