Тот, кто от тоски предается разгулу, не может разгулом прогнать тоску.
Назвать тирана тираном всегда было опасно. Но сегодня не менее опасно назвать раба рабом.
Тот, кто от тоски предается разгулу, не может разгулом прогнать тоску.
Назвать тирана тираном всегда было опасно. Но сегодня не менее опасно назвать раба рабом.
Трагизм нашего положения в том, что, пока мы то ли по молодости, то ли по недостатку воспитания еще не смогли обрести совесть, нас уже обвиняют в бессовестности.
Комизм нашего положения в том, что, после того как то ли по молодости, то ли по недостатку воспитания нас обвинили в бессовестности, мы наконец обретаем совесть.
Романы Достоевского изобилуют карикатурными образами. Правда, большинство повергнет в уныние и дьявола.
Покинув тайком королевский замок, Сиддхартха целых шесть лет вёл аскетическую жизнь. Он вёл её в течение шести лет, искупая невиданную роскошь, в которой жил в королевском замке. Сыну же плотника из Назарета хватило и сорокадневного поста.
Свобода подобна горному воздуху. Слабому она непосильна.
(Свобода подобна горному воздуху. Для слабых она непереносима.)
Одна тоска давит, вторая наваливается, третья душит, дышать не даёт. А есть такая особая, которая не душит, не давит, не наваливается, а изнутри разрывает человека, вот как разрывает глубинных чудовищ давление океана.
Отчет по расходам — это окно в душу человека, а его душа перекормлена швейцарским шоколадом и французскими ликерами из минибара.
А если тебя опять одолеет тоска... Надо встать в полный рост, показать всему миру два пальца и вслух сказать, что ты имела в виду всё и всех. И делать то, что тебе хочется, наплевав на всё...
Наша любовь к природе объясняется, между прочим, и тем, что природа не испытывает к нам ни ненависти, ни зависти.