Луна, как я, — грустно подумала Миса, — такая же одинокая и такая же круглая.
Должно быть, очень одиноко тому, кого все боятся.
Луна, как я, — грустно подумала Миса, — такая же одинокая и такая же круглая.
Здесь так много непонятного. Но с другой стороны, почему обязательно всё должно быть так, как ты привык?
— Значит, скоро все сгорит! — радостно закричала Мю. — Сгорят все дома, сады, игрушки муми-троллей, их маленькие братики и сестрички!
Я снова на набережной. Моё море. Я знаю, что его считают своим тысячи, если не миллионы. Но оно никому не принадлежит. Дарит такую иллюзию, чтобы нам стало легче, чтобы мы не чувствовали себя одинокими.
Внутренне я был одинок, но это меня не пугало — общение с близкими было равнозначно одиночеству. У меня рано появился свой внутренний мир, и мне было интересно жить в нем.
Время от времени одиночество необходимо, но я не забываю, что сказал Стендаль: «Одиночество дает всё, кроме характера». И я не путаю вечерок в одиночестве, за чашкой чая и с хорошими пластинками, с настоящим одиночеством. Тем, которое всем знакомо, от которого не уйти и которое отнюдь не роскошь. Мы рождаемся одни и умираем одни. А в промежутке пытаемся быть не слишком одинокими. Я глубоко убеждена, что все мы в душе одиноки и от этого глубоко несчастны.