По вечерам поэзия игорных домов пошловата, но ей обеспечен успех, так же как и кровавой драме.
Поэт мог бы залюбоваться прекрасной Акилиной, решительно все должны были бы бежать от трогательной Евфрасии: одна была душою порока, другая — пороком без души.
Вы увидите здесь множество почтенных людей, которые пришли сюда за развлечениями и оплачивают их так же, как одни платят за интересный спектакль или за лакомство, а другие, купив по дешевке где-нибудь в мансарде продажные ласки, расплачиваются за них потом целых три месяца жгучими сожаленьями.
Как бы погребенные под обломками стольких вселенных, мы вопрошаем себя: к чему наша слава, наша ненависть, наша любовь? Если нам суждено стать в будущем неосязаемой точкой, стоит ли принимать на себя бремя бытия? И вот, вырванные из почвы нашего времени, мы перестаем жить, пока не войдет лакей и не скажет: «Графиня приказала передать, что она ждет вас».
И в конце концов война — это кровавый разгул, политика — разгул сталкивающихся интересов.
Бумага, духи, золото, шелк, роскошь — все, что блестит, все, что нравится, пристало только молодости.
Он понял, какое тайное и непростительное преступление совершил по отношению к ним: он ускользал от власти посредственности.
Cлайд с цитатой