— Когда у неё нашли рак, у меня словно землю из-под ног выбили. С тех пор я бегу по жизни, только чтобы не вспоминать об этом. И теперь не знаю, как остановиться.
— А может, главное — не остановиться и не пробежать мимо чего-то важного?
— Когда у неё нашли рак, у меня словно землю из-под ног выбили. С тех пор я бегу по жизни, только чтобы не вспоминать об этом. И теперь не знаю, как остановиться.
— А может, главное — не остановиться и не пробежать мимо чего-то важного?
На Улицах должны сходиться разные люди. Мы называем это битвой, но за что мы бьемся? Мы здесь потому, что делаем одно и то же дело — мы танцуем, верно? Раньше на Улицах главной была не власть и не то, откуда ты пришел. Главным было привнести что-то новое в танец. И не важно, во что мы одеты, в какой школе учимся или в каком районе живем, на Улицах самое классное не то, что у тебя есть, а то, как ты этим пользуешься. Так что, если 4-1-0 боятся защищать свое звание в борьбе с нами, тогда мы уйдем и замутим тусу там, где Улицы начались.
— Знаете, как говорили гностики? — изображая психопата, поинтересовался он, тыча пистолетом ей в спину.
— Н… н… не знаю.
— Мир — не лик Божий, но дьявольский обман.
Есть старая поговорка: «Что не убивает, делает нас сильнее». Я думаю, то, что пытается нас убить, делает нас злыми и унылыми. Силу дают хорошие вещи: семья, друзья, удовлетворение от тяжёлой работы. Это те вещи, которые будут держать тебя целым. За эти вещи нужно держаться, когда ты сломлен.
Жизнь может быть радикально изменена в своем качестве только с помощью наук о жизни. Науки же о материи, употребленные определенным образом, способны уничтожить жизнь либо сделать ее донельзя сложной и тягостной.
— Всё же хорошо, правда?
— Конечно! Всё отлично.
— Отлично-то отлично! А вот хорошо ли?