Медицинская наука никогда не проникнет в сокровенные тайники души человеческой, даже через миллионы лет прогресса.
Все мы поедатели душ.
Медицинская наука никогда не проникнет в сокровенные тайники души человеческой, даже через миллионы лет прогресса.
Если два таких разных человека, напрочь лишённых возможности устного общения, могут видеть одни и те же сны, значит, наверное, — даже если оставить в стороне все сны и не принимать во внимание все прочие верования, — другие реальности тоже могут проникать друг в друга.
Может, начитанность — своего рода проклятие, вот и всё. Может, человеку лучше жить своим умом.
Капитан «Террора» часто думал о том, что не знает о будущем ничего – кроме того, что его корабль и «Эребус» уже никогда не пойдут ни под паром, ни под парусами, – но потом напоминал себе, что одно он все-таки знает наверняка: когда у него кончатся запасы виски, Френсис Родон Мойра Крозье пустит себе пулю в висок.
Разделение на медицину или психологию важно для нашего разума. На самом деле, где граница между врачом, поддерживающим, успокаивающим своего пациента, вселяющим в него надежду, и психологом, «исцеляющим» душевные раны? Кое-что в медицине может быть сделано только на психологическом уровне. Так же как в психологии иногда не обойтись без медицины.
В проклятых проволочных очках чувствуешь себя так, словно смотришь сквозь черные шелковые женские панталоны, только при этом тебе далеко не так весело.
Крозье не испытывал такого рода отчаяния. В данный момент для него гораздо больше значения имело голубое пламя решимости, маленькое, но жаркое, по-прежнему горевшее в груди: я буду жить.
Крозье знал, что уже давно стал такого рода пьяницей, для которого количество всегда важнее качества.