Эминем

Большинство гадостей я говорю от чистого сердца, но многие мои рифмы предназначены для того, чтобы просто смешить людей. Это просто большая комедия. Всякий, у кого есть хоть капля юмора, поймёт, когда я шучу, а когда говорю серьёзно.

8.00

Другие цитаты по теме

Я когда первый раз попал на телевидение, мне сценарист сказал, что я должен, после того, как свою песню запишу, остаться и репетировать со всеми «Восторг», а я сказал «Что что?». Он говорит: «Восторг» — это песня финальная в «Песне года»». Аркадий Островский, песня «Остается с человеком». А я сказал, что я с этой песней не остаюсь, поскольку я в ней не пою. Я хотел уйти домой. А он подошел ко мне близко-близко, такие глаза у него как два глобуса с поволокой, и сказал: «Молодой человек, мне 82 года, я делаю вот эту песню, потом еще одну, потом придете вы и будете делать что хотите, но я хочу, чтобы вы запомнили на всю жизнь — ваши песни нужны только вам, а народу нужен восторг». Я ему поверил и работаю, чтобы был восторг.

Я оголяюсь до самых звёзд,

До самых глубоких ран,

До самого яркого счастья.

Я — готовый к росписи холст —

Художнику в руки дан,

Чтобы впитать его взгляд

и объятья.

Что он знает, кроме того, что я — холст?

Кто я ему, кроме неба без облаков?

Он кидает в меня молчания горсть,

А на мне расцветает слово «любовь».

Старинные предания, народные и литературные сказки, полузабытые легенды – все это продолжает вариться у нас внутри, словно волшебное зелье в ведьмином котелке, и время от времени мы добавляем из него ложку-другую в свои собственные новые истории. Мы снова и снова влюбляемся в то, что полюбили когда-то в прошлом; мы снова и снова сражаемся с трудными и болезненными поворотами тех сюжетов, которые завораживали нас еще в детстве.

— Рисуйте, красьте, делайте, что хотите.

— Но что нам рисовать, сэр? На столе ничего нет.

— На этом столе? Этот стол слишком тесен, мой друг. Слишком тесен для вашего прекрасного воображения! Загляните в свои мысли, найдите прекрасную картину, достаньте оттуда образ. И выплесните его на бумагу!

— Знаешь ли ты, Джонсон, что по книге Пэров, история моей семьи самая древняя в Королевстве? Мы участвовали в битвах при Креси, Босворде, при Азенкуре. Унаследовав графство, я был самым богатым из людей, когда-либо дышавших воздухом Англии. А последний вздох будет испускать беднейший... Никогда не влиял на законы и политику Англии, не поднял меча ни в одной из великих битв. Слова... Только слова станут моим единственным наследством. Лишь ты, смотря мои пьесы знал, что они мои. Слушая аплодисменты, одобрительные возгласы публики, я осознавал, что чествуют другого человека... И в этой какофонии звуков я ловил хлопки лишь двух ладоней... Твоих. Но так ни разу их и не услышал. Ты никогда не говорил мне, ни разу не сказал мне, что ты думаешь о моей работе.

— Я признаюсь, что Ваши слова – это самое удивительное, что когда-либо звучало на нашей сцене. На любой сцене. Во все времена. Вы – душа нашего века.

Так волны ясности накрыли,

Что просиял всем существом -

Как будто кто тебя от пыли

Протёр любовно рукавом

И чем-то до краёв внезапно

Твою заполнил пустоту,

Однако тут же выпил залпом -

И ты вернулся в темноту.

— У меня все выводится из положения, — начинает он, — что творчество — это добро, а расточительство — зло. Пока ты творишь, хорошо, а грехом можно считать лишь пустую растрату собственного потенциала.

Не секрет, что лучшие стихи великих поэтов часто умнее своих творцов, а те читатели, кто восхищался великим писателем по его произведениям, оказываются разочарованы при личном знакомстве. И правильно, с писателями не надо дружить — ведь они гении литературы, а не дружбы.

Каждый обладает воображением. У любого есть свои кумиры.

Стоишь один, и все упорнее

Зовет сквозь годы и века

Тугая, искренняя, горняя

Живая сила языка.

Ты этой силой сокровенною

Был ошарашен как никто,

И над разъятою вселенною

Стоишь без шапки, без пальто.

Под злой, насупленною тучею

Стоишь один — как на духу.

И веришь ты — та сила жгучая,

Непостижимая, могучая

Ведет к высокому стиху.