Раны, конечно, заживут, хотя и оставляют шрамы в душе, меняют человека.
— Что же, сумма достаточная.
— За одного мелкого вора — гигантская, но за человеческую душу — ничтожная.
Раны, конечно, заживут, хотя и оставляют шрамы в душе, меняют человека.
— Что же, сумма достаточная.
— За одного мелкого вора — гигантская, но за человеческую душу — ничтожная.
— Почему боишься признать, что уже не таков, как прежде?
— Потому что состою из себя нынешнего, прошлого и будущего.
Мы навсегда останемся самими собой, как бы ни складывались жизненные обстоятельства. Ты, например, останешься аристократкой, даже если потеряешь все. А я, даже если стану папой римским, все равно останусь убийцей.
Для нас всё круто изменилось, и назад ничего не вернуть. Вероятно, каждый должен построить убежище внутри себя — в глубине своей души.
В душе моей
только борозды ран остались,
эти экваторы в диких зарослях.
Вижу все тот же сон:
влажный густой туман
над болотами, где со всех сторон
мглой обступает бред:
мой любимый, о, если бы нам
никогда не родиться на свет.
— Помнишь нашу последнюю встречу? Ты спросил, считаю ли я тебя хорошим?
— Помню ли я? Да, как-то смутно.
— Ты застал меня врасплох. Я не знала, что сказать.
— Так, ты считаешь, что я хороший? В глубине души?
— В этом-то и дело. Я не верю, что у души есть глубина. По-моему, ты — просто то, что ты делаешь.
— Как-то это грустно. Стоит отметить, я считаю твои книги меняют мир.
— Спасибо.
— Я правда хотел тебе нравиться, Диана.
— Знаю.
— Отпусти меня.
— Я бы отпустил тебя, но это тебя не изменит. Знаешь, что я сделаю. Я дам тебе шанс исправить твою жизнь. Избавиться от пороков, развративших твою душу.
— У меня нет этой проклятой души!
— Может появиться в другой жизни.
Раны излечиваются: от них остаются шрамы, и это воодушевляет. Эти шрамы с нами до конца наших дней и оказывают нам большую помощь. Если в какой либо ситуации – независимо от того, по какой причине – наше желание возвратиться в прошлое усиливается, мы просто должны взглянуть на эти шрамы. Шрамы покажут нам следы от кандалов, напомнят об ужасах тюрьмы — и мы продолжим движение вперёд.