Я никогда бы не оскорбила тебя — ты слишком хороший воин. Но, может быть, не такой хороший человек?
Прекратить бой! Приведите ему моего коня. Отдайте ему моего коня. Этот великий воин не должен сражаться пешим.
Я никогда бы не оскорбила тебя — ты слишком хороший воин. Но, может быть, не такой хороший человек?
Прекратить бой! Приведите ему моего коня. Отдайте ему моего коня. Этот великий воин не должен сражаться пешим.
Суть в том, что совесть мучает его так же как и тебя, но воины никогда не обнажают своих сердец, пока за них это не сделает топор.
— Итак, ты принимаешь меня, как союзника?
— Не уверен.
— Почему?
— Ярлы меня уже предавали не раз. Если ты действительно ярл Ингстад, то нет. Но если ты по-прежнему та самая Лагерта, которую я помню, то тогда да.
Я всегда была не уверена в своих чувствах к Рагнару, в том, что стоило делать, а чего не стоило. Думаю, многие женщины чувствуют тоже самое — не желая и желая...
Северяне известны, как великие воины. Это уже половина победы. Их слава сеет семена страха в сердцах их врагов.
— Я не понимаю ни одного из твоих пророчеств!
— Такова их суть. Ты понимаешь их, когда они сбываются, и уже поздно что-то менять.
— А кто твои родители?
— Они просто земледельцы.
— Никто не может быть просто земледельцем.
— Поверь, принцесса, некоторые люди просто земледельцы и счастливы этим.
— Не думала, что увижу тебя снова. По крайне мере, в этой жизни.
— Да, для меня это тоже странно, вернуться сюда, в дом конунга. Если прислушаться, я могу услышать голос ярла Харальдсона и голос Рагнара... Всегда голос Рагнара...
— Что с тобой произошло, Лагерта?
— Я почти умерла, но возродилась.
— Ты была между жизнью и смертью? Чему это тебя научило?
— Я поняла лишь то, что вся жизнь — это страдания. И этого не избежать — вот правда. Важно то, как мы справляемся с этими страданиями, как справляемся с правдой.
— Как мне сказать детям, что жизнь полна страданий?
— Они поймут это сами.