Джон Максвелл. Искусство Общения

Нельзя говорить о том, чего не знаешь. Нельзя поделиться чувствами, которых не испытываешь. Нельзя отдать то, чего у тебя нет. Чтобы чем-то поделиться с окружающими, это надо иметь.

0.00

Другие цитаты по теме

Президент Авраам Линкольн, который был выдающимся коммуникатором, однажды во время Гражданской войны посетил церковь, находившуюся рядом с Белым домом. Проповедник доктор Герли разрешил президенту посидеть в его комнате за кафедрой, оставив дверь открытой, чтобы тот мог прослушать проповедь, будучи невидимым для прихожан.

Когда Линкольн со своим спутником возвращался в Белый дом после службы, тот спросил:

— Что вы скажете о сегодняшней проповеди?

— Ну что ж, — ответил Линкольн, — она была блестяще продумана, основывалась на библейских текстах, содержала важные мысли и была хорошо прочитана.

— Значит, вам понравилось?

— Нет, — возразил Линкольн. — Проповедь была неудачной, потому что доктор Герли не призвал нас к великим свершениям.

Ведь единственное настоящее богатство, которое у человека никто не отнимет, — его неповторимый жизненный опыт.

— Он переменчивый, умный...

— Лживый!

— Да, он лгун. Но знаешь, люди становятся такими, когда приходится многое повидать. Опыт делает нас лжецами. Мы врем о том, кто мы и что сделали...

— И о том, что чувствуем?

— Да... Всегда... И об этом тоже.

Мы измеряем дорогу

мерой своих аршинов.

Ибо уже установлено кем-то давным-давно:

весь человеческий опыт —

есть повторенье ошибок…

Склонясь, иду вперёд, растущий груз влача:

Дней, лет, имен, восторгов и падений.

Со мной мои стихи бегут, крича,

Грозят мне замыслов недовершенных тени,

Слепят глаза сверканья без числа

(Слова из книг, истлевших в сердце-склепе),

И женщин жадные тела

Цепляются за звенья цепи.

Обстоятельность — это черта, основанная на опыте, потому и присуща старости или зрелости, молодости же присущи любопытство и поспешность. И это правильно. Нельзя родиться опытным. Верно?

Если у жизни не учиться, она перестает учить и принимается наказывать.

Благословляю всё, что было,

Я лучшей доли не искал.

О, сердце, сколько ты любило!

О, разум, сколько ты пылал!

Некоторые песни, книги, фильмы подобны холмам на равнине памяти. Они выше всего твоего опыта. Им никуда не деться.

Не рябой, кожа гладкая. Бородка пробивается, глаза слишком ясные. Ни тебе галлонов вина, ни облаков дурхангового дыма, ни тяжёлых тел, которые ждут своей очереди впихнуться в тебя, в то место, которое поначалу было уязвимым, но скоро отгородилось от всего по-настоящему реального, всего по-настоящему важного. Я им давала только иллюзию того, что они внутри меня, тупичок, карман. Можешь ты понять, о чём я говорю?