— Я ведь уже попросил прощения! — взмолился недоморф. — Что мне сделать, чтобы ты меня простила, любимая?
— Простить — значит забыть, — ответила девушка. — Когда забуду, тогда и прощу.
— Вот проклятье! — вздохнул недоморф. — Ты же отличница. У тебя память как золотые скрижали. Я обречён.
— А я-то думал, все девочки грезят большой искренней любовью! — покачал головой Битали.
— От любви, мой герой, никто из нас никогда не откажется, — улыбнулась рыжая и опустила голову. — Но замужество — это тоже неплохо.
— Где ты ночевал, чатия Сенусерт? — поинтересовался Битали.
— Не задавай глупых вопросов, дружище, — ответил недоморф. — И тогда ты не получишь веслом по голове.
Ладно, пойду каяться. Женщина, оставшаяся без подарка, страшнее огненного голема. Голем просто убьёт, а женщина душу вынет и в масле вскипятит. Прямо не знаю, как теперь откупаться...
— ... Пусть готовит комнату для тебя и подруги...
— Разные комнаты! — указал Битали.
— Само собой, у них там всё строго... Дикие земли, патриархальные взгляды. Коли не женаты, будете в разных концах дома обитать. На разных этажах и окна будут в разные стороны.
— А вы тут откуда, сэр? — в это же самое время мучил вопросами учителя Цивик. – Зачем?
— Обычай есть такой у смертных, — снял шлем с пояса наемник. — Когда мосты новые испытывают, строители снизу в лодках стоят. Так где я, по-твоему, должен быть, когда мои ученики лезут в драку?
— Ты помнишь поговорку про сыр в мышеловке? – Битали подошёл к самому окну, поправил сбившиеся карминные шторы.
— Хочешь сказать, я попалась в мышеловку?
— Нет, Юлиана, – покачал головой юный чародей. – Я хочу сказать, что ты тот самый сыр и есть.
— А ты тогда кто? – спросила из-за балдахина девушка.
— Пружина. Если повезет, успею защёлкнуться ещё до того, как тебя съедят.
Все любят раскаявшегося грешника. Блудного сына, вставшего на путь исправления. Прежде он ошибался, но теперь уже не будет.
Женщине, которую мы любим, мы прощаем даже наставленные ею рога; женщине, которую мы больше не любим, мы не прощаем даже пересоленный суп.
... как итальянские женщины относятся к мадоннам: в часы раскаяния они молят их о прощении, а когда грешат, завешивают их лик занавеской.
Cлайд с цитатой