— Расскажи мне что-нибудь хорошее.
— Когда я была маленькой, то моей любимой одеждой были пчелиные колготки.
— Пчелиные колготки?
— В черную и желтую полоски.
— О Боже.
— Ты когда-нибудь любил что-нибудь так сильно?
— Да.
— Мне не очень нравятся такие фильмы.
— Какие?
— Фильмы с субтитрами.
— Что? В твоей школе не учили читать?
— Придвинься, ты вкусно пахнешь. А ведь ты не прижалась бы ко мне грудью, не будь я в инвалидном кресле.
— Вот как, да? Ты бы даже не взглянул на эту грудь, если бы не инвалидное кресло. А я бы могла оказаться тут только в качестве официантки, то бишь невидимки. Я права?
— Да, но у меня оправдание — я был говнюком.
— А для меня это всегда будет самое любимое место.
— Ты нигде больше не была.
— А где лучше, чем здесь? В Альдизере?
— В Париже, на площади Дофина, когда смотришь на Пон-Нёф, сидишь за столиком на улице, пьешь крепкий кофе, ешь круассан с маслом и земляничным джемом...
— Так поехали туда! Возьмем билеты на «Евро-стар» и поедем.
— Нет!
— Ты же сам сказал...
— Ты не поймешь, Кларк. Я хочу быть в Париже собой. Собой прежним. Чтоб француженки строили мне глазки.
— Но кроме них там полно всего.
— Если я закрою глаза, то представляю, что снова сижу в том скверике. Я помню каждую мелочь. Зачем мне новые воспоминания, где я едва помещаюсь за столиком, таксисты отказываются везти меня и ни одна розетка не подходит для подзарядки кресла!?
— Я понимаю, что не о такой жизни ты мечтал, но я могу сделать тебя счастливым.
— Нет, Кларк. Я знаю, это может быть хорошая жизнь, но это не моя жизнь. Уже не моя. Ты не знаешь, каким я был, как любил жизнь. Я очень ее любил. Я не смогу примириться с этим положением.
— Ты даже не дашь мне шанса? Ты не хочешь дать мне один шанс? Я ведь стала совсем другим человеком за эти полгода, благодаря тебе.
— Знаю и не хочу привязывать тебя к себе. Я не хочу, чтобы ты лишилась того, что может дать другой, и я не хочу, чтобы однажды взглянув на меня, ты испытала даже не долю секунды сожаление.
— Этого не будет никогда!
— Ты не можешь этого знать...
— Ладно, нам пора домой.
— Подожди минутку, Кларк.
— Что такое?
— Ничего, просто не хочу домой. Хочу побыть мужчиной, который сводил на концерт девушку в красном еще пару минут.
— Все в порядке?
— Вообще-то нет, что-то колет под воротником.
— Ясно, сейчас. Это ярлык. У тебя нет ножниц в сумке?
— Я не знаю. Ты удивишься, но я не сам ее собирал.
— Ну да. Так, замри. О, есть! Хорошо, что ярлык не на трусах.
Ты был бы увлечён длинноногими блондинками, которые издалека могут учуять, сколько денег у тебя на счёту.
Похоже, я совершила классическую ошибку большинства женщин, которые полностью игнорируют то, что мужчина говорит и делает, а прислушиваются исключительно к зову своего сердца, коварно нашептывающему: «Со мной всё будет по-другому».
— Не ворчите. Как говорится, все в жизни надо попробовать, — парировала я.
— По-моему, лошадиные скачки попадают в категорию «кроме инцеста и народных танцев».
Cлайд с цитатой