С основания мира всегда была битва, и не добра со злом, как утверждают некоторые примитивно мыслящие люди, а борьба… шпаги со щитом.
Предполагается, что мы, жертвы, должны извиниться за неудобство, которое мы причиняем своим палачам.
С основания мира всегда была битва, и не добра со злом, как утверждают некоторые примитивно мыслящие люди, а борьба… шпаги со щитом.
Предполагается, что мы, жертвы, должны извиниться за неудобство, которое мы причиняем своим палачам.
В неустойчивом мире кусочек хорошего торта, по крайней мере, является неоспоримым удовольствием.
— У тебя целебное прикосновение. Через несколько дней будет просто еще один шрам.
— А что такое шрам для рыцаря? Когда-то я знала одного рыцаря, он один пошел против короля и даже спас предводителя бунтовщиков. Он, наверное, весь был в шрамах.
— Тот рыцарь давно умер от ран.
— Жаль, таких очень не хватает в этом мире.
— Потому что так ужасен этот мир.
— Он мог бы стать лучше. Такие как ты, могут вести за собой других. Ты мог бы дать людям отвагу и надежду.
— Даже если бы я поднял их на битву, выстояли бы они против закаленного войска? Последняя их попытка закончилась резней. Я был там.
— Я тоже была. Тот бунтовщик был моим отцом. Позволь мне быть возле тебя. Финал будет иным. На что ты так смотришь?
— На себя, каким я был когда-то.
Попробовать всё, испытать всё, собрать сведения, не пользоваться прошлым опытом или опытом других, и доверять только себе.
Между тем моментом, когда противник готовиться тебя ударить, и тем, когда ты получишь в рожу, проходит бесконечность.
Женщину привлекают в мужчине те же качества, которые она не сможет выносить через несколько лет.
Неправым окажешься не тогда, когда признаешь свою ошибку, а когда перестанешь упорствовать в своем мнении.