Как-то раз я спросила её, почему она всё время молчит, и лапочка ответила: «Зато когда я говорю, ты слушаешь».
Я втайне надеялась, что изменение века изменит и всех нас, что Англия сбросит с себя свою старушечью морщинистую кожу и под ней обнажится что-то новое и сверкающее. Новому двадцатому веку всего одиннадцать часов, но я знаю, что ничего, кроме цифр, не изменилось.