Недолговечна память людская, как побитые заморозком цветы.
Но есть господа еще жесточе. Память. Ей все едино — ужас и красота, радость и скорбь. И она заставляет нас глотать все без разбора — и сладость и горечь. Пока не перельется через край.
Недолговечна память людская, как побитые заморозком цветы.
Но есть господа еще жесточе. Память. Ей все едино — ужас и красота, радость и скорбь. И она заставляет нас глотать все без разбора — и сладость и горечь. Пока не перельется через край.
Плоть всего лишь древесина, она медленно прогорать до пепла, пока мы стареем. Когда мы молоды, она зелена и противится огню, дымя с юношеской горячностью. В середине жизни языки пламени начинают поглощать ее. И в конце все сгорает дотла.
Вот что случается, когда возвращаешься к тем, кто в памяти твоей, или как там поется в песне. Глазировка торта сладка, да начинка горька. Люди или забыли тебе, или умерли, или потеряли волосы и зубы. В некоторых случаях ты обнаруживаешь, что они потеряли и рассудок. Ох, как же это хорошо — быть живым.
Вот умер человек. Кладём его в могилу — И вместе с ним добро, что сделать он успел. И помним только то, что было в нём дурного.
Почему, когда люди взрослеют, они забывают, как беззащитны и уязвимы были в детстве?
Плоть всего лишь древесина, она медленно прогорать до пепла, пока мы стареем. Когда мы молоды, она зелена и противится огню, дымя с юношеской горячностью. В середине жизни языки пламени начинают поглощать ее. И в конце все сгорает дотла.
Если люди, которые при жизни умирают в наших сердцах и исчезают из нашего мира. А есть те, которые после смерти останутся жить в нашем сердце вечно. Идеально — окружить себя теми, кто способен при жизни стать для нас вечностью, но это невозможно, потому что только время определяет, сколько будет длиться их существование в нашем сердце...