Не зли меня. Иначе я разведусь с тобой так быстро, что ты и опомниться не успеешь!
— Я поражаюсь, что ты позволяешь себе такое в то время, как сам потерял работу.
— Я не потерял ее. Я не спрашиваю себя: «Где моя работа?». Я уволился.
Не зли меня. Иначе я разведусь с тобой так быстро, что ты и опомниться не успеешь!
— Я поражаюсь, что ты позволяешь себе такое в то время, как сам потерял работу.
— Я не потерял ее. Я не спрашиваю себя: «Где моя работа?». Я уволился.
— Джейн, дорогая, ты специально хочешь казаться некрасивой?
— Да!
— Поздравляю, тебе это удаётся.
— Лерби был ничтожеством, дешёвым обманщиком, который торговал корейским трикотажем. Через неделю наш развод должен был быть оформлен, и если бы он подождал семь дней со своим взрывом, мне не пришлось бы сейчас сидеть здесь! Мне не нужна служба, не нужны цветы, не нужен гроб!
— Миссис Лерби, ваш муж заказал кремацию. Какой-то контейнер для этого нужен. Таковы правила.
— Он и в свои лучшие дни весил не более девяносто восьми футов, а то, что осталось от него сейчас поместится и в коробку от обуви!
В тот период, когда она достигла наибольшей популярности среди феминисток, ее обвинили в использовании архаичных шовинистских законов, благодаря чему она оттяпала у своего делового мужа все, что полагалось ей по закону до последнего цента.
— Чушь собачья! — как-то сказала Кэй Беверли. — Те, кто несет эту чепуху, никогда не спали с Сэмом Чаковицем. Тыкнуть пару раз, получить удовольствие и кончить — вот девиз Сэма. Единственный раз у него простоял больше семидесяти секунд, когда он дрочил в ванной. Я не обманывала его, я просто получила компенсацию за страдания.
Злость согревает ночами, а уязвленная гордость может подвигнуть человека на отчаянные подвиги.
Таким образом, дети разведенных родителей образца семедесятых все без исключения:
— нищеброды, изображающие беспечность;
— зануды, притворяющиеся праздными гуляками;
— романтики, желающие казаться пресыщенными;
— глубоко ранимые натуры, лезущие из кожи вон, лишь бы выглядеть равнодушными;
— параноики, выдающие себя за бунтарей;
— ни богу свечка, ни черту кочерга.
В какой-то момент уже совершенно не важно, кто прав, а кто виноват. Злость и обида превращаются в дурную привычку, вроде курения. Ты травишь себя, даже не задумываясь о том, что делаешь.