Слишком лютая ненависть ставит нас ниже тех, кого мы ненавидим.
Если бы нас не одолевала гордость, мы не жаловались бы на гордость других.
Слишком лютая ненависть ставит нас ниже тех, кого мы ненавидим.
Когда мы радуемся или печалимся, наши чувства соразмерны не столько удачам или бедам, доставшимся нам на долю, сколько нашей способности чувствовать.
Любой наш недостаток более простителен, чем уловки, на которые мы идём, чтобы их скрыть.
Мы всегда побаиваемся показаться на глаза тому, кого любим, после того как нам случилось приволокнуться на стороне.
Люди упрямо не соглашаются с самыми здравыми суждениями не по недостатку проницательности, а из-за избытка гордости: они видят, что первые ряды в правом деле разобраны, а последние им не хочется занимать.
Люди не только забывают благодеяния и обиды, но даже склонны ненавидеть своих благодетелей и прощать обидчиков.