Мы всегда побаиваемся показаться на глаза тому, кого любим, после того как нам случилось приволокнуться на стороне.
Мы часто клеймим чужие недостатки, но редко, пользуясь их примером, исправляем свои.
Мы всегда побаиваемся показаться на глаза тому, кого любим, после того как нам случилось приволокнуться на стороне.
Мы часто клеймим чужие недостатки, но редко, пользуясь их примером, исправляем свои.
Признаваясь в мелких недостатках, мы тем самым стараемся убедить окружающих в том, что у нас нет крупных.
У нас нашлось бы очень мало страстных желаний, если бы мы точно знали, чего мы хотим.
Как мы можем требовать, чтобы кто-то сохранил нашу тайну, если мы сами не можем её сохранить?
Не следует обижаться на людей, утаивших от нас правду. Мы и сами постоянно утаиваем её от себя.
Нам дарует радость не то, что нас окружает, а наше отношение к окружающему, и мы бываем счастливы обладая тем, что любим, а не тем, что другие считают достойным любви.
Как ни склонны люди к неправильным суждениям; все же несправедливость к подлинным достоинствам они проявляют реже, чем благосклонность к мнимым.
Это очень приятно — использовать личное местоимение в первом лице множественного числа, чего я не делал в течение пятнадцати лет. На вопрос: «Ты смотрел этот фильм?» — я раньше отвечал: «Да, я смотрел его». А теперь так приятно сказать: «Да, мы его смотрели». Это глубокая человеческая потребность — просто иметь возможность сказать «мы».