Меня выручает одно умение — отвлекаться. Это спасает мой разум.
…юноша — еще мальчишка, а мальчишка имеет право заупрямиться.
Меня выручает одно умение — отвлекаться. Это спасает мой разум.
…юноша — еще мальчишка, а мальчишка имеет право заупрямиться.
Обычно мы пытаемся убедить себя: мол, у меня все в порядке. Но иногда правда выходит наружу, и от нее уже не отвертишься. Ты понимаешь: «я в порядке» — это уже не утверждение. Это вопрос.
…случай всегда ведет к следующему случаю, точно как риск несет в себе новый риск, жизнь — новую жизнь, а смерть — новую смерть.
В мои годы нужно жить разумом, а не сердцем и эмоциями.
Бог никогда ничего не говорит. Думаете, вы один такой, кому он не отвечает?
Лизель воспользовалась вопиющим правом любого человека, у которого когда-нибудь была семья. Для него вполне нормально скулить, ныть, и распекать других членов семьи, но никому другому он этого не позволит. Тут уж он лезет в бутылку и выказывает верность семье.
Если человек заканчивает разговор словом «свинюха», «свинух» или «засранец», это значит, что ты его уделал.
Паранойя в одиннадцать лет свирепая. Прощение в одиннадцать лет опьяняет.
Если оставить мой ум без присмотра, он будет без конца вести разговоры с воображаемыми собеседниками. Я то и дело мысленно перед кем-то оправдываюсь, с кем-то пикируюсь, с кем-то объясняюсь или обмениваюсь сплетнями…
Ему было начхать, что другие фыркают над тупицей новенькой. Он стал помогать ей с самого начала, он будет рядом и потом, когда ее тоска перельется через край. Но он будет это делать не бескорыстно.
* * * ХУЖЕ МАЛЬЧИШКИ, КОТОРЫЙ ТЕБЯ НЕНАВИДИТ, ТОЛЬКО ОДНО * * *
— мальчишка, который тебя любит.