Очевидность нас ослепляет.
... везде успевать незримо и превратиться в дух города, всюду присущий и практически неизвестный шумной толпе.
Очевидность нас ослепляет.
... везде успевать незримо и превратиться в дух города, всюду присущий и практически неизвестный шумной толпе.
Сидя выше остальных, некоторые возносятся аж за облака. Но на свинью хоть седло надень — все равно хряком останется.
С тех пор как Николя приехал в Париж, он не уставал удивляться. Его все еще пугало беспорядочное уличное движение, которое подвергало опасности жизни прохожих. Он отметил, что городская жизнь хорошо отражала взаимоотношения между людьми, которые стояли на разных ступенях социальной лестницы. Крупные презрительным взглядом мерили мелких, возницы богатых экипажей расчищали себе дорогу, направо и налево стегая кнутом. И они не ограничивались лошадьми: частенько перепадало и бедным экипажам, и даже несчастным бродягам, которые осмеливались протянуть руку к карете.
Николя вдруг подумал, что каждый человек остается наедине со своим одиночеством; и вот его старый друг также частенько скрывал, прятал от своих друзей страдания, свойственные его возрасту, за тем, что на первый взгляд казалось кокетством, но на самом деле было чувством собственного достоинства.
Николя обычно замечал у сильных мира сего абсолютное презрение к деталям и совпадениям. Они давали задание или предписание, с которым вы оставались один на один: как вы будете его выполнять и откуда возьмете нужную информацию, их не касалось.
Но кому есть дело в наше сумасшедшее время! В век, когда дети восстают против родителей, когда лучшие устремления выливаются во зло. Зло, которое везде — от верхов до низов...