С тех пор как Николя приехал в Париж, он не уставал удивляться. Его все еще пугало беспорядочное уличное движение, которое подвергало опасности жизни прохожих. Он отметил, что городская жизнь хорошо отражала взаимоотношения между людьми, которые стояли на разных ступенях социальной лестницы. Крупные презрительным взглядом мерили мелких, возницы богатых экипажей расчищали себе дорогу, направо и налево стегая кнутом. И они не ограничивались лошадьми: частенько перепадало и бедным экипажам, и даже несчастным бродягам, которые осмеливались протянуть руку к карете.
Слитный гул обычно стоящий над Парижем днём, — это говор города, ночью — его дыхание.