Но даже самая непроницаемая темнота вокруг способна оказаться полной зрячих глаз.
Доведя женщину до слез, утешить ее, не перешагнув через себя, нельзя.
Но даже самая непроницаемая темнота вокруг способна оказаться полной зрячих глаз.
— Что этот нелюдь с тобой сделал?
— Ничего, — отозвалась она, ковыряясь в замке. — Не успел. Он не нелюдь. Обычный человек. Жестокий, глупый, злопамятный. Как все.
— Не все такие, — возразил старик без особой убежденности.
— Все, — упрямо сказала девчонка, морщась, но вставая на затекшие ноги. — Это ничего. Оставаться человеком — тоже непросто.
Когда один день похож на другой, они летят так быстро, что кажется — последний из них уже совсем недалеко. Боишься ничего не успеть. И каждый из этих дней наполнен тысячей мелких дел, выполнил одно, передохнул — пора браться за другое. Ни сил, ни времени на что-то действительно важное не остается. Думаешь — ничего, начну завтра. А завтра не наступает, всегда только одно бесконечное сегодня.
Да вся современная цивилизация на электричестве строится. Иссякнет энергия, сгниют станции, и всё.
У нее была манера отвечать не на те вопросы, которые он произносил вслух, а на те, что оставались незаданными.
Так или иначе, фотографии ушедших можно считать посмертной маской, снятой с их тела, но никак не прижизненным слепком с души. И потом, снимки тлеют лишь немногим медленнее тех тел, которые они запечатлели.