— А Бога не боишься?
— А он есть?
— А как же!
— Это на иконах, что ли? Так это люди нарисовали. Боль есть, смерть есть, а Бога я не видел.
Но страх для немощного, а человек столько раз доказывал, как он может быть велик, к величию и надо обращаться, образ Божий искать в закоулках души, а не шантажировать слабости и падшесть человеческого устроения. Страх — это ведь всегда хоть маленький, но шантаж, торг.
Я могу использовать свой опыт, чтобы читать лекции о мужчинах и женщинах, знавших правду о нашем существовании, и то, что они написали, можно вместить в одно-единственное слово: живите. Если ты живешь, Бог будет с тобой. Если ты откажешься рисковать, Он вернется на далекие Небеса и станет лишь темой философских построений. Все на свете об этом знают. Но никто не делает первый шаг. Наверное, из страха, что такого человека назовут безумцем.
Если ты желаешь, чтобы для тебя раскрылись врата надежды, то вглядись в то, что идет от Него к тебе, а если желаешь, чтобы для тебя раскрылись врата страха, то всмотрись в то, что идет от тебя к Нему.
Смиренный не боится неудачи. Он ничего не боится, даже себя, потому что идеальное смирение — это абсолютная вера в силу Бога, с которой не сравнится никакая другая сила и для которой нет никаких препятствий.
Но страх для немощного, а человек столько раз доказывал, как он может быть велик, к величию и надо обращаться, образ Божий искать в закоулках души, а не шантажировать слабости и падшесть человеческого устроения. Страх — это ведь всегда хоть маленький, но шантаж, торг.
— Как и я, как, пожалуй, многие в Уэссексе, моя жена боится этого. Того, что будет написано в дальнейшем. Неопределенности грядущего.
— А дальше, милорд, будет жизнь. Она продолжится, как и всегда.
— Но каким образом? Кто будет править? Какого Бога будут славить? На каком языке говорить? Чей закон одержит верх?
— Вы прожили свое время, скоро наступит время других. Бог... или боги — сами решат.
Когда я нес его на руках, он даже не думал ни плакать, ни кричать. Он спросил меня: «Ты меня спасаешь?» Я не успел ответить, его забрали. Я стоял с пачкой денег в руках и плакал. Мне было страшно. Страшно, потому что я ни грамма не жалел о том, что сделал. Спасая свою жизнь, я отдал чужую. Только вот сейчас мне еще страшнее. Потому что я понял, что я не один такой...
– Со мной ведь не убоялся, – парировал я.
– Шутишь? – скептически посмотрел на меня собеседник. – Хм… Бояться контрабандистов, находясь за спиной архимага, отправившегося в сафари на богов, пусть и недавно зародившихся?
Cлайд с цитатой