«Невозможно» — глупое слово. И трусливое к тому же.
Верность из невозможности измены — хоть мужчине, хоть знамени, хоть чести — стоит недорого.
«Невозможно» — глупое слово. И трусливое к тому же.
Верность из невозможности измены — хоть мужчине, хоть знамени, хоть чести — стоит недорого.
Есть одна песенка… Как-то я играл её всю ночь, чтобы унять судьбу. Утром я увидел, что гитара в крови, но судьба продолжала смеяться, я сыграл её смех. Или плач? С этой судьбой никогда ничего не поймёшь, поэтому и приходится решать. За неё, за себя, за других.
На свой счёт имеют обыкновение записывать те, у кого этот счёт есть.
Во всём хорошем есть плохое и наоборот.
Слава – дым, а огонь – дела, которые сперва надо совершить.
Женщина женщину поймет так же, как и мужчину. То есть не всегда, не всякого и не до конца.
Если в лошади видишь чудовище, она будет чудовищем, если в чудовище увидеть лошадь, оно станет лошадью.
За что же нам выпить? За любовь не стоит – ее не существует, равно как и дружбы. За честь? Это будет нечестно с моей стороны. Не хочу уподобляться шлюхе, поднимающей бокал за девственность и целомудрие. За отечество? Это слово мы понимаем по-разному, и потом за это не пьют, а умирают. Или убивают. Пожалуй, я выпью за жизнь, какие бы рожи она нам ни корчила…
Если будит кто-то истинно любимый, пробуждение становится менее ужасным.
Овца может не любить пастуха и собак, может мечтать уйти в лес и жить там среди цветов. Может даже восхищаться волками. Пока не встретится со своей мечтой… Я встретилась. Я больше не мечтаю.