Александр Глебович Невзоров

Кого с кем религия может объединить? Она может только расколоть и так уже истерзанное общество. В стране живут много миллионов атеистов. Всякая религия разъединяет. Пусть верят во все, что угодно, хоть в совокупляющиеся светофоры, но они ведь хотят, чтобы мы их содержали! Представьте – уклонение от уплаты налогов по причине близости к сверхъестественному существу. Они не хотят платить налоги с прибыли, с недвижимости, со своих торговых точек, где производится продажа религиозно-магических услуг.

10.00

Другие цитаты по теме

... Атеизм – сложная штука. В отличие от веры – это работа. Поскольку вы становитесь атеистом под воздействием естественнонаучных знаний, под воздействием образования, той работы, которую вы проделываете внутри себя. А вера – это готовые клише, она гораздо проще, и ее выбирают многие именно в силу этой простоты. Но не думаю, что верующих на самом деле много. Весь этот фанатизм изображают, как правило, такие не вполне состоявшиеся артистки, которых перестают брать в эпизоды, и тогда они уходят в монастыри и по телевизору поднимают громкий вой о вере и православии.

Есть люди, у которых есть устойчивое хобби или не очень устойчивое, я имею в виду верующих. Православие – это тот же вид хобби. Но ничем принципиально от любого другого хобби это не отличается. Могут быть какие-то кактусоводы, фелинологи, люди, которые умеют вышивать бисером. Но чем отличается религия от кактусоводов и фелинологов? Религия стремится всех, кто не разделяет ее взглядов на реальность, всех этих людей объявить неполноценными, неправильными, больными, заблуждающимися, убогими и так далее, так далее.

— Пожалуй, я ограничусь тем, что приведу известную цитату, — сказал профессор-атеист. — Религия — это сказка для тех, кто боится темноты.

— В таком случае атеизм — это сказка для тех, кто боится света, — парировал религиозный профессор, говоривший с мягким ирландским акцентом.

Все взгляды устремились на профессора Азура.

— Признаюсь, я очень люблю сказки, — начал он и в глазах его блеснули озорные огоньки. — В сказках герою часто предлагается выбрать один путь из трёх. По-моему, мои уважаемые коллеги сделали неверный выбор. Один из них отрицает возможность веры, другой — возможность сомнения. Оба отказываются понимать, что человеку равно необходимы и вера, и сомнение. Неопределённость, друзья мои, — это великое благо. Мы не должны от него отказываться. И я выбираю третий путь — путь неопределённости.

— Не надо молиться за меня, Марселина.

— Почему? — спросила она, немного смутившись.

— Я не люблю покровительства.

— Ты отвергаешь Божью помощь?

— После Он имел бы право на мою благодарность. Это создает обязательства, а я их не хочу.

Религия, заявляющая, что душу человек получает от господа бога, на деле очень неплохо умеет влиять на формирование личности, калечить ее. Этот опыт она накопила на протяжении тысячелетней истории. Проанализируйте всю систему религиозного воздействия на человека, систему религиозного воспитания, организацию жизни монастырей и орденов, и вы увидите, как церковь, не надеясь на врожденное религиозное чувство, воспитывает земными средствами и методами фанатизм, слепую веру, калечит душу и тело верующего человека.

Самые жестокие, неумолимые из всех людей, склонные к ненависти, преследованию, — это ультрарелигиозники.

− Помилуйте, − снисходительно усмехнувшись, отозвался профессор, − уж кто-кто, а вы-то должны знать, что ровно ничего из того, что написано в евангелиях, не происходило на самом деле никогда, и если мы начнем ссылаться на евангелия как на исторический источник… − он еще раз усмехнулся, и Берлиоз осекся, потому что буквально то же самое он говорил Бездомному, идя с тем по Бронной к Патриаршим прудам.

Религия противоречит нравственности тем самым, что она противоречит разуму. Чувство добра тесно связано с чувством истины. Испорченность рассудка влечет за собой испорченность сердца. Кто обманывает свой рассудок, не может обладать искренним, честным сердцем…

Здесь те, кто почитает Сераписа, являются христианами, а те, кто называет себя епископами Христа, преданы Серапису; нет ни одного главы иудейской синагоги, самаритянина или христианского пресвитера, кто не был бы астрологом, гаруспиком, шарлатаном; даже сам патриарх, когда прибывает в Египет, увлекаем одними к почитанию Сераписа, другими — Христа. Но их общий бог — деньги. Его чтят и христиане, и иудеи, и все племена