Андре Жид

Мне хотелось плакать, но я чувствовал, что сердце моё бесплодно, как пустыня.

Я совсем не хочу быть счастливой. Я предпочитаю знать.

Я погружаюсь в кромешную ночь...

Сжалься, Господи, сжалься! Я согласен отказаться от любви к ней, но не допусти, Господи, её смерти!

Как мне бывает приятно созерцать в их прозрачных душах отблеск поэзии!

И в их обществе я ощущаю своё одиночество ещё мучительнее...

Приятно сознавать, что у вас приличная наружность, элегантный костюм, изящные манеры, непринужденная улыбка, открытый взгляд и, наконец, еще что-то трудно определимое в походке, свидетельствующее, что вы выросли в довольстве и ни в чем не нуждаетесь. Но все это утрачивает свежесть, после того, как вы поспали на садовой скамейке.

Мне кажется иногда, что я не существую на самом деле, но лишь воображаю, будто существую. Наибольшего труда мне стоит заставить себя поверить в собственную реальность. Моя реальность беспрестанно ускользает от меня, и когда я смотрю на свои действия, то плохо понимаю, почему тот, кого я вижу действующим, тождествен с тем, кто смотрит, удивляется и сомневается, что он может быть актером и зрителем одновременно.

Лучшие человеческие творения неизбежно дышат скорбью. Чем был бы рассказ о счастье? Лишь то, что подготовляет его, потом то, что его разрушает, подлежит рассказу.

Чтобы открыть новые части света, нужно иметь смелость потерять из виду старые берега.

Никогда не пытайся найти в будущем утраченное прошлое. Лови в каждом мгновении неповторимую новизну и старайся не предвкушать свои радости или знай, что на подготовленном месте тебя застигнет врасплох совсем другая радость. Как ты не понимаешь, что всякое счастье — нежданная встреча, и оно предстает перед тобой каждое мгновение, как нищий на твоей дороге. Горе тебе, если ты сочтешь свое счастье погибшим только потому, что представлял его совсем непохожим на это — дарованное тебе — счастье, горе тебе, если ты способен признать только то счастье, которое отвечает твоим принципам и твоим обетам.