— Сколько раз промазал?
— Все до одного. Не люблю стрелять в живность.
— А ты думаешь, твой стейк на ужин умер по-другому?
— Да, от скуки.
— Сколько раз промазал?
— Все до одного. Не люблю стрелять в живность.
— А ты думаешь, твой стейк на ужин умер по-другому?
— Да, от скуки.
Медведь на мгновение потерял его из виду, и этого мгновения хватило, чтобы Серега успел вынуть из чехла нож. А зверь уже снова шёл на него, прорываясь сквозь мягкий белый снег, обильно пачкая его кровью, но не проявляя ровно никаких признаков слабости. Духарев отступал, сжимая в руке нож, но сама мысль о том, что эдакую махину можно остановить двадцатисантиметровым ножиком, казалась столь же забавной, как попытка детской лопаткой остановить самосвал.
Некоторые существа так слабы, так беспомощны, так бездарны и так раздражающи, что охота на них не приносит удовольствия.
Чем сложней охота — тем слаще победа, не так ли?
— Вы охотились на уток?
— Ну да, мы разок выбросились на охоту.
— Застрелил утку?
— Я стрелял, это так...
— Застрелил несчастное божье создание?
— Да с чего ты взял? Ну вряд ли. Может слегка зацепил, только проверять не стал.
— Ты цел?
— Да. Всё куда проще, когда можно всех убивать.
Гонококкам всё равно, какая власть на дворе.
— Что ты заказал?
— Омлет.
— И с каких пор ты против свинины? И тост с отрубями? А может, сразу наждачную бумагу съешь?
Некоторые критические статьи можно уподобить производству слонов из мух заказчика.
У меня есть проблема... да, кроме проблемы с моей ***аной башкой, я знаю!
— Ну ошибся человек один раз.
— Один?
— Хорошо! Два!
— Вы ещё и подсчитываете? Хотите набрать какое-то определённое число косяков?