— Для тех, кто ни разу не использовал оборотное зелье, предупреждаю — на вкус оно как моча гоблина.
— Ты это не понаслышке знаешь, да, Грюм?
— Для тех, кто ни разу не использовал оборотное зелье, предупреждаю — на вкус оно как моча гоблина.
— Ты это не понаслышке знаешь, да, Грюм?
— Боже мой, что же мне делать! Моя жена совсем одна, там, внизу!
— Рон, у тебя нет никакой жены.
— А. Точно.
— Как ты себя чувствуешь без уха?
— Как слизняк.
— В мире есть столько шуток про раны, а ты выбрал слизняка. Ты безнадежен.
... Я не Фред, я Джордж. О женщина, как ты можешь называться нашей матерью, если не можешь различить собственных сыновей?
— Как ты себя чувствуешь без уха?
— Как слизняк.
— В мире есть столько шуток про раны, а ты выбрал слизняка. Ты безнадежен.
— А почему ты не надел свой свитер, Рон? — возмутился Джордж, — Давай-давай, они ведь мало того, что красивые, так еще и очень теплые.
— Ненавижу бордовый цвет, — простонал Рон, надевая свитер.
— А на твоем никаких букв, — хмыкнул Джордж, разглядывая младшего брата. — Полагаю, она думает, что ты не забудешь, как тебя зовут. А мы ведь тоже не дураки — мы хорошо знаем, что нас зовут Дред и Фордж.
— Приз поездка в Египет. Ну и как там, в Египте?
— Отлично, куча древностей, мумии, гробницы... Даже Коросте там понравилось.
— Опять хвастаешься фотографией в газете?
— Я никому не показывал!
— Ни одной душе, не считая Тома. И днём, и ночью. И повару. И парню, чинившему туалет. И волшебнику из магазина.
— Отлично выглядишь, Гарри.
— Да, он просто красавчик! Может, сначала доберемся до укрытия, пока его кто-нибудь не убил?
Шестьдесят лет кольцо продлевало ему жизнь. А он все думал, что это от свежего воздуха и здорового образа жизни.