— Отлично выглядишь, Гарри.
— Да, он просто красавчик! Может, сначала доберемся до укрытия, пока его кто-нибудь не убил?
— Отлично выглядишь, Гарри.
— Да, он просто красавчик! Может, сначала доберемся до укрытия, пока его кто-нибудь не убил?
— Не спросишь о подозрительных отпечатках лап? Детектив бы спросила.
— Это следы лап Корнелии, мастифа жертвы. Где она — неизвестно.
— Понятно. Собака-убийца. Настоящие убийства тебе не доверяют, Дэниел?
— Внимание, показываю как убить Дракулу! А также всех остальных монстров.
— Нет, мне нравится этот «убийца»! Я твоего папу и дедушку, и прапрадедушку, всех на ноль умножил. Когда уже вы, Ван Хельсинги, избавитесь от ненависти?
Если бы желание убить и возможность убить всегда совпадали, кто из нас избежал бы виселицы?
Боже! Тебе повезло, что он не убил и тебя! Он мог тебя изнасиловать и убить! Или сначала убить, а потом изнасиловать...
Хичкок как-то сказал: «Телевидение вернуло убийство в приличные дома — туда, куда ему и место».
Если бы каждый, кому нужны были деньги, шёл бы грабить и убивать — мы бы все вымерли.
— У меня нет алиби на ту ночь, когда была убита Рейчел.
— Да? И где же ты был?
— Я убивал Бонапарта.
— Ну?
— Один думал, что неуязвим, другой — что умеет летать.
— И что?
— Оба ошибались.
— Помниться, Вы мне говорили, что не сможете выстрелить в человека. К чему этот балаган?
— Ну, я все же попробую, Владимир Иванович.