Хотел бы я хоть что-то значить в этом мире и быть счастливым ради кого-нибудь.
Удивительная у меня способность — обесцвечивать всё, что со мной происходит.
Хотел бы я хоть что-то значить в этом мире и быть счастливым ради кого-нибудь.
И вот качу я по Парижу, болтаю сам с собой, экономлю мысли, чтоб осталось на обратный путь, а сердце так и скачет в груди, так и прыгает по булыжникам.
Нервно разбиваю с хрустом посуду.
Нервно разбрасываю барахло всюду.
Нервы — всё, что приобрела на душевную ссуду.
Нервы... Я БУДУ ЖИТЬ, СЛЫШИШЬ, БУДУ!
Нервно кидаю ненужные вещи.
Нервно считаю последнюю мелочь.
Нервно курю дешевую гадость.
Нервный дым в легких приносит не радость.
Нервно стучу каблуками быстро.
Нервно влетают в трамвайчик мысли.
Нервно вхожу после них. Стоя,
Нервно еду до дома. В пустое...
Нервное, тихое, грустное здание.
Нервно взорву его криком.
— ЧТО Я ЗА СОЗДАНИЕ?
— Инопланетное. Очень безумное.
— Нервами истрепанное.
— Временами разумное.
…
Нам не привили эту культуру. Я всю жизнь исходила из того, что романтика либо умерла, либо она фальшива.
От своего города я требую: асфальта, канализации и горячей воды. Что касается культуры, то культурен я сам.
Люди будут кудахтать и мотать головами, чтобы я ни делала. Так что я буду делать то, что хочу, и так, как хочу!
Сколько раз за прожитые годы я находил причины и отговорки, чтобы не общаться с окружающими. Собственно, если у меня не было весомой причины для разговора, я и не разговаривал. Просто не мог заговорить так свободно, как хотелось бы. Иначе говоря, одиночки – это люди с обострённым чувством цели.
Оборваны корни
Плавучей плакучей травы.
Так и я бесприютна!
С лёгкой душой поплыву по теченью,
Лишь только услышу: «Плыви!»