... Сейчас только десять двадцать, а я уже определился с вечером: пойти и нажраться.
Пообтирайся с неудачниками, и сам к ним присоединишься.
... Сейчас только десять двадцать, а я уже определился с вечером: пойти и нажраться.
К работе, однако, меня уже не тянет; впрочем, если на то пошло, меня не тянуло к ней никогда.
Бывает иногда, думаешь, что хуже дня уже и быть не может. Ошибочка! Всегда может быть еще хуже.
Мы с Гасом ранние пташки. Не могу сказать, что мне это так сильно нравится. Если б мог, лучше бы поспал, но по ночам в голове у меня звучат голоса, да и как уснешь, когда внутри копошится мерзкая, пожирающая тебя тварь. Ночь — время приступов беспокойства. Я бы предпочел, чтобы день длился все двадцать четыре часа.
Проблема в том, что если ты полицейский, то и на людей поневоле смотришь либо как на потенциальных преступников, либо как на возможных жертв. Поэтому каждый, кто не такой, как ты, то есть не полицейский, вызывает либо ненависть, либо презрение.
Богемный поэт — это непросыхающий алкоголик, рвань, мудак, которому удалось убедить богатых придурков в том, что он интеллектуал.
Можешь назвать меня старомодным, но я считаю, что к дамам следует относиться со всем возможным почтением.