Я бы даже не сказала, что они — характеры. Просто они личности. Они росли привольно, в непринуждённой обстановке. Никто не подавлял их, не связывал всякими строгостями и ограничениями, и они остались самими собой. Наверно, в наше время только в таких захолустных городках и можно ещё найти подлинно свободную индивидуальность.
…человек только и делает, что бросает вызов всему, что он знал прежде. Лишь несколько веков назад он твёрдо знал, что Земля — центр Вселенной. Каких-нибудь тридцать лет назад, даже и того меньше, он знал, что люди никогда не смогут побывать на других планетах. Сто лет назад он знал, что атом неделим.
Её новое, истинное «я», простое и строгое, было упоительнее прежних. Я понял, чего мне до сих пор недоставало: сознания, что она такая, как все, что она доступна.
Я очень беззащитная. Мне все время кажется, что то, что у меня есть, я не заслуживаю. Мне часто бывает плохо от того, что мне кажется, что все надо мной мысленно насмехаются. Я часто занимаюсь самоедством. Но все эти качества не мешают мне быть счастливой. Я с ними борюсь. Я очень ранимая в душе, но могу проявлять агрессивность, ранить, могу доминировать. Я все время непредсказуема в эмоциональном плане. В общем, я такой хорошо сдерживающий себя фрик.
Самое безнадежное дело на свете — пытаться точно опеределить характер человека. Каждая личность — это клубок противоречий, а тем более личность одаренная.
Мы — единственный на земле биологический вид, наделенный даром творить, и наше единственное орудие творчества — разум индивидуума, душа отдельной личности. Нет изобретений или идей, рожденных двумя людьми. Сотворчество никогда не достигает подлинных вершин ни в одной области, будь то музыка, или живопись, или математика, или философия. Когда чудо уже свершилось, когда идея рождена, группа может взять ее за основу, может что-то добавить или расширить, но изобрести группе не дано. Потому-то и бесценен разум личности.
Не диво, если, влипнув в такую историю, люди жадно ухватятся за любое объяснение, лишь бы восстановить свое доброе имя, вновь подняться не только в собственных глазах, но и в глазах всего человечества, и в глазах пришельцев; не диво, если они поверят чему угодно, и хорошему и плохому, любым слухам и сплетням, самой несусветной нелепице, лишь бы всё окрасилось в ясные и определённые света: вот чёрное, а вот белое (хоть в душе каждый знает — всё сплошь серо!). Ведь там, где есть белое и чёрное, там найдёшь желанную простоту, тогда всё легче понять и со всем удобней примириться.
... иногда бывает и так, что новая идея возникает мгновенно. Ни с того ни с сего. Словно бы на пустом месте. Её никак не свяжешь с тем, что ты делал раньше, или читал, или слышал — ничего подобного! Но, наверно, если копнуть поглубже, можно докопаться до её корней и проследить, откуда что взялось, только мало кто из нас обучен вот так докапываться. А главное, новая идея — это почти всегда только зернышко, отправной пункт. Может, она и хорошая, и ценная, но её ещё надо вынянчить. Надо её развить. Обмозговать, повертеть и так и эдак, оглядеть со всех сторон, помучиться с нею, все сообразить и взвесить — и только тогда вылепишь из неё что-то полезное.
Пока обстоятельства не застегнутся на мне, как ошейник на псе,
Я еду лишь по своей полосе!
И потому меня ненавидят все!
Как ни странно, именно это невежество и придавало его личности особую, неповторимую яркость — вернее, даже не невежество, а отсутствие стандартного набора поверхностных знаний, которые позволили бы ему занять своё заурядное место в среде заурядных людей.
Cлайд с цитатой