зло

Не вижу зла!

Не говорю о зле!

Не слышу зло!

Не получаю удовольствие.

... Когда ты первый раз пришел сюда, я послал за тобою, желая оказать тебе честь. Ты же испугался, ибо ты темен и невежествен, и решил, что я желаю тебе зла, и пошел, как зверь против зверя другой породы, и поймал в ловушку этого Рэнсома. Ты собирался предать его злу, которого боялся сам.

Злой зло берет из детства своего, чтоб им обороняться в случае чего.

Зло укоренилось в сердце общества.

Общество, причиняющее столько зла, похоже на ту индийскую змею, которая живёт под листьями растения, излечивающего от её укуса; общество почти всегда даёт лекарство против страдания, которое оно причиняет.

Одиночество. То есть отчуждение. Осознанно закрыться в себе.

Однако влюбленный не знает одиночества.

Друг говорит, что если сможешь закрыть глаза, обернутся к сердцу и созерцать, то это такое счастье.

Насколько отдалишься от сплетен людей, настолько приближаешься к своему сердцу и тому, кто в сердце. И это счастье.

Не надейся на то, что получишь от людей. Откажись от ожиданий. И в этом счастье.

У людей есть добро и зло. И у тебя тоже. Когда отдалишься от людей и от искушений, кода не будешь ждать от них никакого добра и не будешь боятся их зла, то останется только Всевышний.

В судьбе от Всевышнего есть только добро и зло. И он спасет тебя от зла и погрузит в море добра. Это счастье.

Да поможет тебе Всевышний прекрасный человек!

— Сердцу настоящего воителя не нужны правила! — выпалил он. — Оно просто не способно на зло!

Однажды тебе придется встретиться с величайшим злом.

Она всегда старалась стоять лицом к свету. Всегда. Всегда. Но чем пристальнее ты смотришь на свет, тем сильнее он палит и тем сильнее искушение оглянуться назад, посмотреть, насколько длинную, густую, сильную и темную тень ты оставила за собой…

Хуан чувствовал, что узы между ним и Хозяином слабеют. Не только из-за Госпожи и ее песен, но из-за того, что Хозяин истаивал. Каждый раз, когда он делал Плохое, из его души кто-то вырывал кусок. Если дальше так пойдет, Хозяина не станет совсем — и кому тогда будет служить Хуан?