Блаженство покоя
Не каждому выпал удел.
Всё будто бы кони
Зовут за желаний предел.
Почему, даже после того, как я узнала, кто же на самом деле Тристен Хайд, он все равно имел надо мной власть: мог заставить мое сердце биться быстрее, мог успокоить, рассмешить или довести до слез, мог вызвать желание броситься к нему в объятия? Почему, чем дурнее и ужаснее он мне казался, тем больше меня к нему тянуло? Так какая же я на самом деле? Что не так со мной?
И между этажами, и в лесной глуши
Задумайся… а чего ты хочешь для души?
Хорошим стать отцом или примерным сыном?
Остаться одному или остаться семьянином?
Минимум затрат на вещи… максимум на пищу…
Купить билет в один конец, где никто не отыщет?
Шарахаться от нищеты по зданиям вокзалов,
Или всё же встретиться со своим потенциалом?
Недаром же Господь вложил в тебя себя частицу
Не замыкайся в муравейнике… Пари как птица…
С желаниями всегда так: нужно сохранять силу, не переставать желать. Правда, мы получаем многое тогда, когда оно нам уже не нужно.
Я готов продолжать работать после того, как выиграл всё на спортивном уровне и с финансовой точки зрения... Если у вас нет такого желания, нет смысла продолжать.
Подумай о... о фетишисте, который влюбился, ну, скажем, в грязный лоскут; который, рискуя шкурой, добывает мольбами и угрозами этот свой драгоценный омерзительный лоскут... Это, должно быть, забавно, а? Который одновременно стыдится своего вожделения, и сходит по нему с ума, и готов отдать за него жизнь, поднявшись, быть может, до чувств Ромео к Джульетте. Такое бывает. Известно ведь, что бывают такие поступки... ситуации... такие, что никто не отважится их реализовать вне своего воображения... в какой-то один момент ошеломления, упадка, сумасшествия, называй это как хочешь. После чего слово становится делом. Это все.
— Может, за Пейтом послать? Мне твоя воля не указ. Ты мой сын.
— Я еще и король. Маргери говорит, что короля все должны слушаться. Я хочу, чтобы завтра оседлали моего белого скакуна и чтобы сир Лорас поучил меня атаке с копьем. Еще хочу котенка и не хочу есть свеклу, — король, завершив свою речь, скрестил руки на груди.
Кто хочет достигнуть великого, тот должен уметь ограничивать себя. Кто же, напротив, хочет всего, тот на самом деле ничего не хочет и ничего не достигнет.
Мы не можем выбирать, чего нам хочется, а чего нет, вот она — неприглядная, тоскливая правда. Иногда мы хотим того, чего хотим, зная даже, что это-то нас и прикончит.