ярость

Саурон ушел от расплаты, Моргот был недосягаемо далек, но Келегорм был здесь, у его ног, и он ответит. И тут эльф заставил себя смотреть в лицо смерти, открыл глаза. Огромные, серебряные — они сковали все внимание Берена. Он уже почти чувствовал, как в одно из этих озер света погружается заостренное дерево... Лица он уже не видел — только глаза. Яркие, светло-серые глаза потомка Финвэ...

Глаза Финрода...

Зажмурившись, чтобы справиться с наваждением, он опустил древко и сделал шаг назад. Ярость ушла и выпила всю силу. В глазах потемнело, и, чтобы не упасть, он оперся на древко.

— Живи...

... ярость мгновенно хлынула через край и никуда ведь не исчезла, но сейчас я почему-то спокоен. И не просто спокоен, а так, словно обожрался успокоительного. Наверное, то же самое чувствовал бы парашютист с нераскрывшимся парашютом, который в воздухе сошел с ума и, расставив руки в стороны, вдруг осознал себя птицей.

Я вынес приговор, и имя каре для сего никчёмного преступника — вопли, достойные жертвоприношения Господу! Кричи же от боли и стань агнцем в челюстях дракона, порождённых моими плотью и кровью!

Я сказал, извините, но мне пить нельзя.

Когда вы сказали, с селедочкой сам бог велел,

Я ответил, меня он в виду не имел.

Я вам отказал в общей сложности раз сорок пять

А вы предлагали опять и опять.

Так что же вы попрятались теперь, трусливые твари?!

Ну-ка, покажите свои мерзкие хари!

За свои слова сучары, ну-ка, отвечайте,

Хотели чтоб я выпил, падлы, нате — получайте.