тоска

Деревья, очнувшись ото сна, будут перешептываться в сумраке и пить теплый ветер, напоенный влагой далекого Сириона. Но некому будет прийти в этот лес, чтобы танцевать с ней среди зарослей болиголова, говорить с ней о вещах простых и странных, смешных и страшных, охотиться в камышах у Эсгалдуина, любить ее на поляне в безлунную ночь... Обхватив руками серебристый тополь, чувствуя щекой и ладонями гладкость коры, она вспоминала, как странно сочеталась в его любви жажда обладать с желанием поклоняться. Как это пугало и захватывало... И как безнадежно это кончилось.

Убивают от любви, убивают от ненависти, но никто не убивает от тоски. С ней просто живут, а потом от нее умирают.

– Зачем ты страдаешь? – совершенно неожиданно для Стаса поинтересовалась девушка.

Ее вопросы ставили молодого человека в тупик не меньше, чем ее поведение!

– Может, ты хотела спросить «от чего»? – В этот вечер Стас действительно страдал, не борясь, а упиваясь своей депрессией.

– От чего я итак знаю: от мыслей. Я спрашиваю «зачем»?

Стас усмехнулся:

– Мысли появляются не на пустом месте! Правильнее спросить: «от чего».

– Мысли могут быть любыми, – возразила девушка. – Человек сам выбирает, о чем ему думать. Какая мне разница, что ты выбрал? Мне интересно: зачем ты это сделал? Я и спрашиваю: зачем ты выбрал то, от чего тебе плохо?

– Хочешь сказать, что если мне плохо, я должен думать о чем угодно, но не об этом? Словно шизофреник, внушать себе то, чего нету на самом деле?

– А тебя волнует, как это назовут другие? Если человек думает о хорошем, ему хорошо. А если ему хорошо, что еще важно? Жизнь – все, что у тебя есть. Если она кажется тебе хорошей, значит – она хорошая!

– Ну… – Стас вздохнул, удивляясь, как еще простота этого ребенка позволила ей дожить до такого «сознательного» возраста. – Иногда не думать о плохом невозможно!

– Да, но это – тоже мысль, которую ты сам выбрал! Ты выбрал думать о плохом и выбрал думать, что тебе это необходимо. А думать можно о чем угодно! Если думаешь о том, как все здорово, значит, находишься в реальности, в которой все здорово. Если наоборот – ты сам называешь свою реальность плохой, сам оцениваешь что-то, как отрицательное и сам страдаешь от своей оценки!

– А надо врать себе, что все здорово? – не понял Стас.

– Зачем врать? Вселенная бесстрастна. В ней нет оценки предметам или событиям. Это ты оцениваешь. Захочешь – оценишь положительно – и тебе будет светло и весело, захочешь – наоборот – и будешь стонать и плакать. И зачем тогда выбирать худшее – чтобы оценить «правильно»? А кто придумал, как «правильно»? Есть только ты и Вселенная. Ты и она. И ты либо счастлив, либо страдаешь – вот, что правда. Не все ли равно, что нечто принято считать хорошим, если тебе от этого плохо? Не все ли равно, что нечто принято считать плохим, если тебе от этого хорошо? Мнение других важно лишь тогда, когда ты сам решаешь считать его важным.

В половинах дождя и пыли.

Стены давят виски, мир полон тоски.

Тоска по дому может быть сильной до тошноты.

Моя обыденная скука

придет без стука.

Положит лапы свои на плечи,

раздаст картечи

Из едких мыслей, воспоминаний,

из фраз собраний.

Ехидно скалится, упиваeтся

демотивацией.

Штрихами приторно тривиально

портрет вербальный.

В стихах заезжанные рифмы

и титры, титры...

Пустые стены и занавески,

ложе принцессы.

Опустошенный дворец заброшен,

хоть был роскошен.

С петель снимали усердно двери,

к ним ключ утерян.

А мы, как в связке от тех ключей:

Ничья,

Ничей.

Как безвыходно всё. Бросить бы всё, продать, уехать далеко — на солнце, и жить совершенно иначе.

Стоило только отъехать от города, и уже начинаешь по нему скучать. Это как вновь увидеть знакомое лицо.

Единственное, чего мне порой не хватает, — Зоны. Прямо как накатит тоска — хоть волком вой.

Острая тоска по собственной квартирке и оставшимся там вещицам вонзились иглой в податливый бархат её сердца.