потеря

— Ты потерял родственника, хоть и уважаемого, но докучливого, и сам на себя не похож, а я... Я наполовину умер с Поликсеной, мне остались только море и долг. Попробуй это понять хотя бы сейчас!

— Ну, твоё высочество, ты и сравнил... Дядюшка Везелли, с которым мы грызли друг дружку лет двадцать, и незнамо что.

— Ротгер, я уважаю твою потерю...

— Не уважаешь, иначе не нёс бы чушь. Наливай, у меня руки заняты.

— Любовь — не чушь!

— Только ты, в отличие от дядюшки, ни кошки не любил. И кошку тоже не любил. Ты не знаешь, как твоя любовь чихает, как сопит во сне, как смеётся. Она ни разу не влепила тебе пощёчину, не велела надеть тёплый набрюшник, не уселась, когда ты прокладывал курс, на карту, чтобы услышать, как ей идёт новая ленточка... Ты умозрителен, а потому твои страданья — дым.

Вы когда-нибудь теряли любимых? Нет, не то. Вы когда-нибудь теряли любимых таким образом? Сначала только голос... потом взрыв... после дым... потом крики... Это словно все ваши мечты расстаются с жизнью. После такой потери, вам остается только гнев. От этого гнева на ваши глаза опускается пелена. Когда гнев охватывает ваше тело, рассудок будто покидает его. Вот именно такого человека стоит бояться!

— Тяжело пережить потерю ребёнка.

— То есть можно пережить?

— Да. Но трудно.

На нее вновь нахлынуло ужасное чувство, будто она лишилась чего-то, необходимого ей как воздух. У этой «пропажи» были медовые волосы, личико херувима и улыбка дьявола.