— Только не говори, что от меня воняет, ладно? Я только что приняла ванну и освежилась.
— Такое не смывается водой. Вонь твоей пошлости въелась гораздо глубже.
— Только не говори, что от меня воняет, ладно? Я только что приняла ванну и освежилась.
— Такое не смывается водой. Вонь твоей пошлости въелась гораздо глубже.
Я могу показаться вам набором пошлости. Моя любимая птица — орел, мой любимый цветок — роза, моя любимая книга — «Маленький принц».
Пошлость коварнее любой тюрьмы. Ее решетки позолочены примитивными выдуманными чувствами и кажутся затворнику колоннами дворца.
— Это Бенедикт взял вас в «Хоббит», или это вы взяли его в «Хоббит», или это вы оба просто там оказались?
— Мысль о том, что он взял меня в «Хоббите», заставляет меня желать смерти каждого в этой комнате.
Читателя возмущает малейшая вольность у некоторых настоящих писателей, потому что они ничего не сделали для того, чтобы угодить ему, и не угостили его пошлостями, к которым он приучен.
Удивительно, что при самых естественных вещах человек краснеет. При пошлых — никогда.
(Самые естественные вещи заставляют человека краснеть. Низости — никогда.)
Как говорил Андрей Синявский, у всякого предмета есть своя тень. Пошлость — это тень предмета. И эта пошлость отбрасывается как тень, ничего не поделаешь.
Я не против пошлости, но никакой шутки, связанной с пошлостью, они не вставляют. Они думают, что показ половых органов или намёк на них уже считается шуткой. Судя по всему, у кого-то вместо головы половые органы!