песня

— Розе, кто знает, почему мне хочется спеть тебе песню? Ты помнишь, как я тебе пел? Но, как я спою, ведь я Ругантино. Я всего лишь умею сочинять куплеты. Смотри на меня, я умираю ради тебя, чтобы быть мужчиной и мне страшно...

— Цветок завял, мой ангел из замка уходит, а в сердце осталась лишь шпага...

Если стали кормиться сплетнями, новостями,

Да закаченным в плеер дешевым музлом,

Значит быть на Руси нам звонарями,

Из душ наших слит будет колокол, дабы не били челом,

Будущие сыны Отечества перед вором, шутом, подлецом,

Да, мы лишь малая часть человечества,

Но зато с сохранившимся лицом.

Напишу-ка я песню на случай бронхита,

Прослыву занудой среди своих коллег,

Ведь сейчас нужно быть чем-то вроде бисквита,

Не выделяться своей амплитудой и не форсировать рек,

Но мне всегда Джордано Бруно был ближе, нежели Галилей,

Висеть на рее лучше, чем быть уборщиком гальюну,

А мытарь лучше, нежели фарисей.

Я мастер упускать момент, а потом писать песни.

Конечно, это больно, но тем интересней.

И ты услышишь этот текст и ничего не поймёшь,

Включишь другую тему и дальше пойдёшь.

Возможно, сейчас, пока я пишу эти слова,

Ты смотришь перед поцелуем кому-то в глаза,

А я всё представляю, как мы с тобой в танце кружимся.

Поверь, уж лучше мы не подружимся.

Пока не поет их народ,

Песни еще не песни,

А когда их поет народ,

Сочинитель уже неизвестен.

Такая судьба, без сомненья,

Всем песенникам суждена,

Остаются их сочиненья,

Забываются имена.

Ты сделай так, чтобы в людях

Хранилась песня твоя.

Пуская не твоя она будет,

А каждого и ничья.