кино

... моё дело приносит по меньшей мере столько же добра, сколько успокаивающие лекарства. Любой может пойти туда, куда ведёт его сознание. Можно жить в воображаемом мире, не испытывая реального ужаса или реальной боли. Я создаю образы. Я открываю дверь. Я могу воспламенить... и могу исцелить... и успокоить... и дать людям понимание...

Женщина, которая раздевается публично, напоминает мне режиссера, который в самом начале фильма сообщает разгадку.

— Спасибо за приглашение, но я вынужден отказаться. Не думаю, что мне это интересно.

— Да брось, Шелдон, будет весело!

— То же самое ты говорил про фильм «Зеленый фонарь». И это была твоя ошибка длиной в 114 минут.

Я убеждён, что наш кинематограф возродится только тогда, когда обратят внимание на драматургию. В основе хорошего кинематографа любой страны всегда лежит история о человеке, его чувствах. Возьмите хотя бы «Фораст Гамп» — замечательная американская картина.

Голливудская киноиндустрия твёрдо вбила в голову одно: после фразы «всё под контролем» обычно начинаются основные неприятности — всё, что было перед этой кодовой фразой, можно считать просто прелюдией.

Кстати, я очень люблю фильм «Сволочи». Я был очень им вдохновлен, я два года после этого воровал.

Я больше не считаю себя актером. Съемки занимают меньшую часть моего времени и внимания. Кино кажется мне дешевым способом получить сильные эмоции. Этот метод больше не работает, особенно если ты стал отцом.

— Когда голова твоя в последний раз исчезает среди волн... когда легкие заполняются водой... знаешь, что происходит в эти оставшиеся несколько секунд жизни?..

— Давай, шевелись, лезь по веревке. Надо уходить!

— ... Вся твоя жизнь проходит перед глазами; если ты настоящий американец — ты увидишь все в цвете.

— Обязательно. А теперь лезь по веревке!

Наверное, только в кино и на сцене можно все прощать.

Актерство — мазохистская форма эксгибиционизма. Это не занятие для взрослого человека.