Избран, выделен и предпочтен всякий, кто вместо того, чтобы ломать голову над вопросом «Что я здесь делаю?», решит сделать хоть что-нибудь или пробудит в сердце своем воодушевление.
избранные
Добро пожаловать в мир Верхнего Ист-Сайда Нью-Йорка, где мы живем, учимся, развлекаемся и спим, иногда друг с другом. У нас роскошные апартаменты с личными спальнями, ванными и телефонными линиями. Мы не ограничены ни в деньгах, ни в выпивке, ни в чем-либо другом. Наших предков вечно нет дома, и мы наслаждаемся полной свободой. У нас умненькие головки, классические черты лица, унаследованные от родителей, и потрясающие шмотки. Мы отрываемся напропалую. Наше дерьмо тоже воняет, но его не учуять, потому что горничные ежечасно брызгают в ванных освежающим спреем, который французские парфюмеры придумали специально для нас.
Каждый склонен считать себя избранником, на которого устремлены взгляды богов, ради которого гремят грозы и реки выходят из берегов.
— А когда кто-то считает себя избранным, то таким, не важно — народом или человеком, очень легко управлять.
— Предсказуемы до ужаса, – хмыкнул я. – Как негодяи.
— Нет, — тут же отозвался генерал. — Не предсказуемы, а самовлюбленны. А когда кто-то начинает самолюбование, то он перестает объективно оценивать реальность. А значит, их можно заставить идти в ту сторону, куда надо.
Некоторые птицы не рождены для клеток. У них слишком яркие перья. И когда они улетают, ты радуешься, зная о том, что было греховно держать их под замком. И все же, когда они улетают, в твоей норе становится серо и одиноко. Наверное, я просто скучаю по своему другу.
Иногда кажется, что быть другим, быть исключительным, быть избранным — это счастье. Но только человек, которому выпала странная затейливая судьба — родиться зрячим в мире слепых — разбил все зеркала, взял осколок и сам вырезал себе глаза. Чтобы стать, как все.
Кто-то был первым, а кто-то вторым, а я хотел быть за чертой,
Там, где кончается розовый дым, и где я останусь с тобой...