гордость

Ни один небесный охотник не должен окончить свои дни, став жертвой другого охотника. Лучше умереть, гордо паря на крыльях ветра, чем быть навечно пришпиленным к земле!

— Не подумай, что старый Скудоум не умеет благодарить или что его старая шея не гнется. У стариков шеи часто гнутся лучше, чем у молодых, да?

Он посмотрел на Огнеяра с лукавой усмешкой — догадался, что его молодой собеседник совсем не умеет кланяться.

— Это большое искусство, — тоже усмехаясь, ответил Огнеяр. — Ему обучаются с годами, когда уже нет сил держать оружие.

— Нет, ему можно обучиться и раньше, если не любишь пускать оружие в ход.

Гордость изобрели заново, и теперь она определяется схемами денежных потоков и высокой нормой прибыли.

― Я тут подумал...

― Твоя мама бы тобой гордилась.

Что ж это за мир такой, где у меня всего-то поводов для гордости — репутация хулигана да набриолиненные волосы?

Если в сердце мужчины есть врожденное чувство, то не гордость ли это, которую испытывает он, постоянно оказывая покровительство слабому существу?

Прости меня, любимый, за притворство,

За гордость мою юную прости.

И лживое сердечное довольство

Священником как грех мой отпусти.

Прости мне то, что я всего боялась,

Старалась чувство жгучее не выдать,

И то, что я с любовью не рассталась,

И не сумела подлость ненавидеть.

Но, главное, прости меня однажды,

Хотя не знаю, сможешь ли простить,

Что я не рассказала тайны важной,

И не сумела трусость победить.

А я тебе ведь так и не сказала,

О том, как от улыбки сердце бьется,

И что с тобой я в первый раз узнала,

Как из груди слепое счастье рвется.

Ты не узнал, как от шального взгляда

Могучей силой крылья вырастают,

И поцелуй, как высшая награда,

Их широко расправить заставляет.

Я так и не сказала, что касанье,

Пусть даже мимолетные мгновенья,

Лишает меня временно дыханья,

И сеет в сердце майское цветение.

Я все же скрыла, что с тобой в разлуке

Я брошенной душою умерла.

Мне ночью снились губы твои, руки,

И я, наверно, ради них жила.

Мне жаль, что ты не знаешь как при встрече

Я, не взглянувши, гордо уходя,

Молила еле слышно летний вечер

Туманом спрятать слезы от тебя.

Прости, что я ни разу не сказала,

О том, что до сих пор жила надеждой,

О том, как я в толпе чужой искала

Мужчин с твоей прической и одеждой.

О том, как в Новый Год на пышной елке,

Желание писала про тебя,

И спрятанная в теплые иголки

В нем поселилась молодость моя.

Прости меня… Наверно, так жестоко

И так грешно годами день за днем

Ждать судьбоносной встречи, жаждать срока

И угасать невидимым огнем.

И умирать. И вновь и вновь рождаться,

С одной мечтой, с единственной мольбой,

Чтобы хоть раз суметь тебе признаться,

Чтоб хоть на миг увидеться с тобой.

Прости меня, мне тяжело привыкнуть,

Открыть и боль, и чувственность свою.

Но я должна, должна безумно крикнуть,

Что Я ТЕБЯ ВСЮ ЖИЗНЬ СВОЮ ЛЮБЛЮ!

Я знаю, я теперь другою стала.

Забудь как сон историю мою.

Я все прощу, ведь я тебе сказала,

Ведь я теперь призналась, что люблю.

Я самозабвенно люблю эту жизнь и хочу безудержно говорить о ней: она внушает мне гордость за мою судьбу — судьбу человека. Однако мне не раз говорили: тут нечем гордиться. Нет, есть чем: этим солнцем, этим морем, моим сердцем, прыгающим от молодости, моим солоноватым телом и необъятным простором, где в желтых и синих тонах пейзажа сочетаются нежность и величие.

По-моему, гордость часто обвиняют те, кому не хватает смелости…